Просто не мог.
========== - 8 - ==========
Комментарий к - 8 -
День добрый, котики. На чём мы остановились? ;)
- 8 -
Чанёль сжимал ногами твёрдое колено, а губами прижимался к губам Чонина. Его пальцы непрестанно скользили по лицу Чонина, гладили, повторяли каждую резкую линию, ворошили на висках жёсткие тёмные пряди, чуть влажные от пота. Чонин тихо лежал под ним и медленно вёл ладонями по бокам, бёдрам, накрывал ягодицы и слегка впивался в мышцы короткими ногтями. И позволял себя целовать, пробовать губы на упругость и ловить кончик языка зубами.
Чанёль воплощал в реальность все свои фантазии, не дававшие ему покоя с первого мгновения первой же их встречи. Вжимал гибкое тело в матрас собой, трогал и гладил, тонул в головокружении, порождённом тонким запахом. Приподнявшись над Чонином, упёрся коленями и руками в матрас. Любовался сочетанием чёрного шёлка и смуглой кожи и едва дышал, даже не пытаясь хоть как-то контролировать сбившееся к чёрту дыхание.
Наклонив голову, Чанёль легонько прихватил зубами кожу над ключицей, как раз между шеей и плечом, спустился ниже и оставил след от губ, добрался до тёмного соска и кончиком языка обвёл его, мягко нажал на выпуклую напряжённую вершинку. Губами вёл от соска вниз, до ямочки в центре живота. Он вновь пустил в ход язык, и Чонин шумно втянул в себя воздух, бросив ладонь ему на затылок и немного надавив. Чанёль невольно улыбнулся и поздравил себя — он нашёл чувствительное место на теле Чонина, похоже. Не считая по умолчанию чувствительной части тела, что отлично ощущалась меж бёдер.
Чанёль провёл ладонью от бедра к колену и закусил губу, чтобы спрятать улыбку. Кожу на внутренней стороне ладони щекотали и сладко покалывали жёсткие волоски. Он потянул колено вверх, наклонился и поцеловал ямочку с внешней стороны, потом прижался губами точно под коленом. Чонин тихо застонал и порывисто приподнялся на локтях. Запрокинутая голова, закушенная губа, открытая сильная шея с ярко блестевшей капелькой пота в сантиметре над ямочкой меж ключиц…
— Похоже, ты никогда не сможешь сказать фразу «Лысый, как моя коленка», — не удержался от проказы Чанёль, мысленно поздравив себя с нахождением второго чувствительного места на теле Чонина.
— Загрызу… — выдохнул Чонин, прямо посмотрев на Чанёля и продемонстрировав зубы в шутливо-хищной гримасе.
— Уже трепещу от ужаса, — фыркнул Чанёль, провёл большим пальцем по колену и вновь прижался губами, но уже с внутренней стороны. Целовал, пока Чонин не дотянулся до его шеи рукой и не свалил на простыни. Обнявшись, они лениво перекатывались по кровати — всё ближе к изголовью — и ловили губами дыхание друг друга.
Чанёль плюхнулся спиной на подушки и замер. Горячие губы мягко сжали правое ухо, кончик языка прошёлся по внешней кромке. Лёгкий укус заставил Чанёля выгнуться всем телом и сорваться в хриплый стон. Он непроизвольно провёл ладонями по спине Чонина, обнял за пояс и крепче прижал к себе. У Чонина были непривычно острые зубы, но он умудрялся не оставлять ранок, хотя искусал практически всю кожу на шее, плечах и груди, ещё и уши прихватывал ощутимо.
— Искуситель и покусатель, — со смешком обозвал Чонина Чанёль за миг до нового жадного поцелуя.
— Ты вкусный, ничего не могу поделать, — признался после Чонин и тут же показательно куснул за левое ухо. Чанёль зажмурился от волны острого удовольствия, прокатившейся по телу — от уха до кончиков пальцев на ногах.
Чонин упёрся ему в грудь выпрямленными руками и принялся быстро переставлять ладони от груди к животу, пока не устроился на коленях между ног. Долго смотрел сверху вниз, убрал ладони с живота и провёл левой рукой по внутренней стороне бедра — от колена вверх, чуть царапая короткими ногтями кожу. Прикусив кончик языка, тронул ноги Чанёля уже обеими руками, мягко ухватился за колени и заставил развести ноги шире.
Чанёль ничего не мог с собой поделать — он дрожал от смеси из восторженного возбуждения и непреодолимого желания. И задрожал сильнее, потому что Чонину взбрело в голову накрыть ладонью его член. Прикосновения были едва ощутимыми — самыми кончиками пальцев по стволу, от головки вниз, к основанию. И ниже — по ложбинке меж ягодиц. Лёгкий укол коротким ногтем, медленное поглаживание по нежной коже вокруг входа — Чанёль с глухим стоном зажмурился и с трудом удержался от того, чтобы свести ноги и сжать бёдра Чонина. А Чонин продолжал дразнить его прикосновениями, тревожить то лёгкими поглаживаниями, то провоцирующими уколами. Потом подался вперёд, прокусил собственную губу и занял Чанёля поцелуем с отчётливым вкусом крови. Вкус крови мешался с дурманящим ароматом, заставляя забывать обо всём.
Чанёль притянул Чонина к себе сильнее, чтобы прижаться всем телом, пока в него без спешки засовывали палец. Мягкость и настойчивость Чонина срывали с губ Чанёля томные вздохи и стоны, которые необходимо было топить в частых коротких поцелуях. Но этого недоставало. Слишком мало. И Чанёль как будто горел внутри — от вкуса крови и запаха Чонина этот огонь впадал в безумие и требовал… требовал… большего. Чанёль уже плохо понимал, что там с ним делал Чонин, сколько внутри него двигалось пальцев и как долго. Он просто хотел кровь и плоть Чонина в неограниченном количестве. Неодолимая потребность. Или такими и должны были быть загадочные Узы вампиров из древнего рода?
У Чанёля не осталось ничего, кроме щемящей нежности к прижимавшемуся к нему Чонину и стремления защищать. Он хотел обхватить Чонина руками, окутать его собой, словно плащом, спрятать и рычать цепным псом на каждого, кто посмел бы приблизиться или косо посмотреть. И рвать зубами горло тому, кто посмел бы коснуться.
Чонин осторожно отвёл волосы с его лба и погладил по щеке. Внимательный взгляд Чонина заставил Чанёля потереться носом о твёрдый подбородок и почти что заскулить от фантомной боли — он вспомнил о том, что Чонин пережил — без него и без его защиты. Вспомнил тёмное пятно на светлом кашемире, прерывистое дыхание и сухие губы, вспомнил изломанные рёбра, влажную от крови рубашку, металлический обломок в боку…
— Никогда… никогда больше… — хрипло шептал, припадая губами к смуглой шее. — Никому… не позволю…
Чонин успокаивающе погладил его по голове, согрел поцелуем губы, прижался плотнее всем телом, позволив ощутить прикосновение твёрдого и горячего к подготовленному входу, а затем резко толкнулся бёдрами и заполнил Чанёля собой в одно длинное и плавное движение. С хрипом Чанёль запрокинул голову, плотно сомкнув веки и попытавшись сделать вдох. Не получилось. Он ощущал частое горячее дыхание Чонина на подбородке, старался поймать воздух широко открытым ртом — и не мог. Потому что внутри него был Чонин, и Чанёль осознавал это с ошеломляющей ясностью. На ощупь отыскал твёрдые скулы, прижал ладони к щекам и притянул к себе. Если не выходило дышать, то оставалось целовать. И он целовал Чонина даже тогда, когда тот принялся двигаться пока без спешки, мягко и чувственно вталкивая толстый член в покорно обмякшее тело, с томной медлительностью, но глубоко и сильно.
Чанёль тронул руками плечи Чонина, потом обнял за пояс, чувствуя под ладонями напряжение мышц. И слабо улыбнулся, когда по шее и груди провели языком, оставляя влажные широкие полосы на коже.
Потом Чонин остановился, и Чанёль уставился на него с недоумением. Из-под тёмных ресниц — виноватый взгляд.
— Можно… можно мне… — Хриплый шёпот и новый взгляд, уже устремлённый на шею Чанёля. К вине примешивалась изрядная доля хищности и плотоядности.
— Тебе всё можно, — шепнул Чанёль и откинул голову назад, предоставляя Чонину свободный доступ к шее.