– Эй-эй! – вскрикнула Королева. – Убери руки!
Цепочка лопнула – сумочка была чертовски дорогая, и вместо ремня держалась на хлипкой золотой цепочке, а Бедевер даже без доспехов весил около тринадцати стоунов[7] – и сумочка раскрылась. Среди вещей, вывалившихся на пол, было нечто наподобие тоненькой книжечки, переплетенной в кожу. Прежде чем Королева успела шевельнуться, Бедевер уже поставил на нее ногу с такой самодовольной ухмылкой на лице, что будь он торговцем, он мог бы сколотить на ней целое состояние.
– Иди сама советуйся со своим адвокатом, – сказал он.
– Ты не имеешь права…
– Имею, – сказал Бедевер и показал ей язык.
Королева вскрикнула и схватилась за рукоятку ножа, но он слишком крепко засел в полу. Тогда она обозвала Бедевера нехорошим словом.
– И тебе того же, – отозвался рыцарь, затем, быстро наклонившись, подобрал книжечку и бережно спрятал ее. – А теперь, – продолжал он, – поговорим о моих деньгах…
Но в этот момент в углу комнаты возник камин, и в устье камина показалась пара ботинок…
– Что за черт, почему он задерживается? – беспокойно произнес Туркин.
Хакеры переглянулись.
– Десять к одному, что он заблудился, – продолжал Туркин, теребя рукав своей куртки, откуда торчала нитка. – У этого парня чувство направления развито не больше, чем у какой-нибудь коряги. Завел нас черт-те куда, а мы ведь уже почти вышли на кольцевую.
Волосатый хакер выразительно кашлянул.
– Послушай, – сказал он, – я знаю, для тебя это будет нелегко принять, но люди…
– Что?
Хакер покрылся краской под изобилием волос на лице.
– Когда люди заходят… ну, туда, – запинаясь, продолжал он, – то если кто-нибудь выходит обратно, это скорее исключение, чем норма. То есть, понимаешь, твой друг, может быть…
– Чепуха, – отвечал Туркин. – Он просто заблудился, вот и все. Ну, не стойте, как сонные мухи, надо пойти и отыскать его.
Хакер пожал плечами; так пожимает плечами бригадный командир, говоря: «Черт возьми! Кто последний войдет в Севастополь, тот девчонка!»
– Ну ладно, – сказал он. – Ты иди первый.
– Стоять! – сказал голос со стороны очага.
Бедевер и Королева повернулись и замерли. Ботинки плясали в воздухе, словно их владельца только что вздернули, и с того места, где должна была располагаться каминная полка, донеслось ругательство. На каминную решетку посыпалась сажа, затем туда упало нечто, весьма напоминающее дохлую птичку, за которой последовал человек в несколько неопрятной красной накидке с капюшоном.
– Всем оставаться на местах, – произнес он. – Даже не думайте пошевелиться, ни один, ни другая!
Он выбрался из камина, почистился, стряхнув с себя изрядное количество сажи, и выпрямился в полный рост. Он был очень высок и широк в плечах, а его глаза напоминали маленькие красные огоньки стоп-сигналов.
– Ты допустил ошибку, – сказал он Бедеверу, поворачиваясь и пытаясь вытащить нечто, застрявшее в камине, – предположив, что в эту комнату нет другого входа. Это не так. Я могу войти куда угодно.
Бедевер повернулся к Королеве.
– Простите меня, – сказал он, – но вы знакомы с этим джентльменом?
Королева промямлила что-то невнятное и кивнула. Боже милостивый, сказал себе Бедевер, да она в ужасе! И тут в кодовом замке его мозга щелкнул переключатель.
– Минуточку, – сказал он, – вы, случайно, не.?
– Не произноси! – взорвался фон Вайнахт, сверкая на него глазами. – Твое положение и так незавидно; не усугубляй его. – Он потянул еще раз, и из дымохода вывалился большой мешок, тяжело плюхнувшись на каминную решетку. Из мешка фон Вайнахт достал прозрачный целлофановый пакет с ярко раскрашенной картонкой наверху. В содержимом пакета Бедевер опознал один из тех пластмассовых мечей, что дарят своим детишкам родители, не заботящиеся о соседских нарциссах. Королева тихо взвизгнула.
– К делу, – произнес фон Вайнахт. Он оторвал картонку и вытащил меч. – Две птички одним броском. Ты, – он мотнул в сторону Бедевера своей развевающейся белой бородой, – ищешь Святой Грааль. Ты не найдешь его. А ты… – он оделил Королеву долгим недружелюбным взглядом. – Ты возвращаешься со мной. Я разберусь с тобой позже.
– Простите, – прервал его Бедевер, – но как вы узнали.?
Фон Вайнахт расхохотался.
– Я знаю все, – убежденно произнес он. – Мне известны планы и расположение комнат каждого дома на земле. Я могу прочесть мысли каждого родителя и каждого ребенка, что когда-либо рождался на свет. Разумеется, я знаю, зачем ты пришел сюда, и ты не выйдешь отсюда с этим. Ну, давай мне сюда эту книжку, пока я не забрал ее у тебя силой.
Он стащил с меча пластмассовые ножны и отбросил их прочь, обнажив устрашающего вида блестящий голубовато-стальной клинок. Если это пластмасса, подумал Бедевер, то я сэр Георг Солти.
– Простите, – сказал он вслух, – ничем не могу помочь.
На лице фон Вайнахта появилась отвратительная ухмылка, затем он взревел как бык и взмахнул мечом. По воздуху пронеслось легкое движение в том месте, где была бы голова Бедевера, если бы он не убрал ее; и в то же самое мгновение на стене проявилось пятно цвета меда, превратившееся в дверь, которая распахнулась, и из нее вышел сэр Туркин. Он слегка запыхался; в руке у него был разводной ключ двух футов длиной.
– Ага, – произнес он, – драка. Это хорошо.
Фон Вайнахт крутнулся на пятке и кинул на него яростный взгляд. Туркин вернул взгляд вдвойне.
– Стоп, – произнес он. – Да я тебя знаю. Ты тот грабитель.
На минуту все в комнате застыло, пока две памяти перематывались назад на несколько сотен лет…
…к той ночи под Рождество, как раз перед тем, как Туркину исполнилось семь лет, когда он мирно спал в своей постели в замке Мальдизен, а этот грабитель пытался пролезть в замок через дымовое отверстие в крыше. Отвратительный мерзавец, зачем-то с головы до пят одетый в красное, с огромным мешком, болтающимся на плече. К счастью, отец Туркина к празднику как раз купил сыну арбалет и не стал прятать его слишком далеко…
…к тому ночному кошмару в замке Мальдизен, когда какой-то ужасный ребенок загнал его стрелами под крышу, как крысу в нору, и держал его там десять долгих минут, пока он висел, вцепившись в стропило, и безнадежно пытался вызвать северного оленя…
Туркин опомнился первым.
– Я всегда с огорчением вспоминал эту ночь, ей-богу, – сказал он. – Первый и единственный раз, когда к нам забрался грабитель, – и я упустил его! Впрочем, – прибавил он, – этот чертов арбалет не был толком пристрелян, постоянно забирал вправо…
– Ну, у тебя не так уж плохо получилось, – прошипел фон Вайнахт, поднимая левый рукав и показывая длинный белый шрам. – Три птички, – проговорил он, и его меч засверкал в воздухе голубым фейерверком.
Туркин парировал выпад разводным ключом; раздался гулкий удар, словно они дрались внутри колокола. Головка ключа, отлетев, упала на пол.
Пока фон Вайнахт торжествовал, оглашая воздух отвратительным победным кличем и размахивая мечом над головой, готовясь нанести последний разрушительный удар, Туркин весьма ловко пнул его промеж ног, потом огрел оставшимся у него обломком разводного ключа и пустился наутек.
Фон Вайнахт оправился от удара неожиданно быстро и, взревев как раненый слон, последовал за ним.
Бедевер, пожав плечами, повернулся к Королеве.
– Ну, как бы то ни было, – произнес он, – мне пора. Спасибо за все.
Королева швырнула в него списком акционеров, но промахнулась, и он выскочил за дверь как раз перед тем, как края отверстия стянулись и стена вновь стала целой. Бедевер стоял в коридоре, пытаясь отдышаться. Где-то вдалеке слышались звуки бегущих ног и проклятия. Туда, решил он.
Он несся со всех ног, одной рукой прижимая к себе книгу, а другой ритмично взбивая сбоку воздух, когда коридор превратился обратно в спиральную лестницу.
И разумеется, он полетел вперед, как ему редко доводилось летать. Сначала он врезался головой в потолок, затем его несколько раз швырнуло от стенки к стенке, а потом начались ступеньки. К тому же, словно этого было еще недостаточно, едва он умудрился, растопырив ноги, затормозить свой скоростной спуск, как ему на голову свалилось безжизненное тело королевского помощника, перекатилось через него, успев воткнуть острый локоть ему в диафрагму, и укатилось дальше в темноту.