– Мы еще не готовы.
– С такими вещами нельзя торопиться.
– Это было бы неспортивно.
– О, – девушка пожала плечами. – Понимаю. Простите.
Рыцари выжидающе кружили вокруг друг друга. Один-два раза они произвели несколько очень осторожных выпадов, но не раньше, чем спросить другого, приготовился ли он к атаке. Графиня тем временем прикончила свои конфеты и начала хлопать – довольно неуверенно.
В отчаянии, Боамунд предпринял попытку провести двойную обратную мандиритту левой рукой – дьявольски изощренный и трудный маневр, который, как он вспомнил только когда уже начал, ему никогда не удавался как следует. Он включал двойной финт в правую часть головы, медленный переход к левой части тела, и наконец – длинный выпад, при котором фехтовальщик становился на одно колено, а его левая рука проходила позади спины, пока не касалась внутренней стороны его правого колена.
– Помоги мне, – сказал он. – Я застрял.
– О, какая неудача, – воскликнул сэр Галахад, кидая меч в ножны и помогая ему подняться. – Так лучше?
– Кажется, я растянул запястье.
– Ну, тогда закончим, – поспешно сказал Галахад. – Нет ничего хорошего в том, чтобы драться, если не чувствуешь себя на все сто процентов. Это просто неправильно.
– Абсолютно.
– Жаль, конечно, – продолжал Галахад, – но что есть, то есть. Будем считать, это ничьей, я полагаю.
– Да, наверное. – Боамунд поднялся на ноги, поморщился и поднял свой меч. – А ведь мы как раз начали как следует разогреваться!
– Ну, тут уж ничего не поделаешь, – сочувствующе сказал Галахад. – Эй, а куда подевалась эта чертова девчонка?
Оба осмотрелись по сторонам. Они были одни.
– Наверное, ей стало скучно, – презрительно сказал Боамунд. – Все они такие, девчонки. Мне никогда не попадалось ни одной, которая действительно интересовалась бы Состязаниями.
Прогрохотав по главной лестнице в Большой Зал, граф обнаружил на ступенях трона свою дочь, плачущую в маленький носовой платочек. Он выронил топор и подбежал к ней.
– Что случилось, дорогая? – спросил он. – Расскажи папе все.
– Эти глупые рыцари, – всхлипнула графиня. – Они не стали драться. Они просто стояли там и болтали.
– Ну, ну, – сказал граф. – Не стоит расстраиваться из-за пары глупых рыцарей. Они этого не стоят.
– А я думала, они оба такие храбрые, – продолжала девушка. На ее щеках, как жемчужины, застыли слезинки. Она громко высморкалась.
– Ха! – граф презрительно фыркнул. – Рыцари! Да они даже не знают, что значит это слово!
– И они просто оставили меня сидеть там, – сказала графиня, – после того, как я угощала их чаем и все такое.
– Мерзавцы, – согласился фон Вайнахт. – Ничего, я поучу их хорошим манерам.
Глаза девушки засияли, она улыбнулась.
– Я люблю тебя, папа, – сказала она.
– Я тоже люблю тебя, Попси, – хрипло пробормотал фон Вайнахт. – Ладно, так где же эти рыцари? Карлик!
Ноготь, который, стоя на стуле, смотрел во двор, спрыгнул на пол и подбежал к нему.
– Да, сэр?
– Ты имеешь какое-нибудь представление, где эти рыцари могут быть?
– Во дворе, сэр. Они не дерутся, – прибавил он задумчиво.
– Куда подевался этот чертов карлик? – сказал Боамунд. – Он постоянно где-то бродит, как я заметил.
– Естественно, – отозвался Галахад, надевая куртку. – Особенно когда для него есть работа.
– А ведь у него весь багаж.
Двое рыцарей оглядели просторный двор.
– Он может быть где угодно, – сказал наконец Галахад. – Замок большой.
– Правда, мрачноватый.
Они не торопясь зашагали в направлении главного зала.
– Думается мне, – произнес Галахад, – что нам надо найти этого графа фон Вайнахта, заставить его рассказать нам, где находятся Носки, и сваливать отсюда. Как тебе такой план?
– Вполне разумно, – отвечал Боамунд. – Откуда начнем?
– Может быть, вон оттуда?
– Пойдет.
Они распахнули двери главного зала и вошли внутрь. Их глаза широко раскрылись.
– Ноготь? – в один голос сказали они.
Перед ними, распростертый на каминном коврике подобно кипе ярко-красного постельного белья, лежал граф фон Вайнахт. Огромных размеров датский топор валялся неподалеку от его правой руки. А над ним, ухмыляясь и держа в руке баночку с аэрозолем «Химическая Палица», стоял карлик.
– Полагаю, – произнес граф, – мне стоит начать с самого начала.
Это был долгий день. Сразу же по получении информации он ринулся в Атлантиду, чтобы найти Рыцарей Грааля; там его дважды избили и спустили со спиральной лестницы; он разбил свои сани посреди арктической пустыни; вернувшись, он обнаружил, что в его доме по колено рыцарей, после чего был опрыскан «Палицей» и связан кушаком от собственного халата. Вполне достаточно, чтобы начать плеваться.
– А это необходимо? – зевнул Галахад. – Я просто…
– Да, – отрезал граф. – Это непосредственно относится к делу. Начинать?
– Что ж, выкладывай, – отвечал Высокий Принц. Он откинулся на спинку кресла, поставил ноги на чучело медведя и взял с блюда большую сочную гроздь винограда.
Симон Маг перевернул страницу и поудобнее пристроил очки у себя на носу.
«Печальная история Графа Рождество», – прочел он.
Он полез за своим блокнотом.
Это была чертовски интересная история. Если она не была величайшей из когда-либо рассказанных историй, то лишь потому, что граф был не совсем в том настроении, чтобы рассказать ее как следует.
…О том, как две тысячи лет назад он оставил свою многообещающую карьеру стихийного божества для того, чтобы изучать астрологию в университете в Дамаске. О том, как он, глядя вместе с тремя приятелями-студентами в университетскую электронную астролябию, обнаружил нечто, что они на первый взгляд приняли за пятнышко грязи на линзе, поняв затем, что это была совершенно новая звезда.
О том, как они пустились в путь, чтобы понаблюдать за ней из оборудованной по последнему слову техники университетской обсерватории под Иерусалимом. О том, как произошла неизбежная путаница с зарезервированными местами в отеле, в результате которой, когда они одной холодной дождливой ночью прибыли в Галилею, они обнаружили, что их комнаты заняты компанией странствующих страховых агентов из Тарса, и им остается только заночевать внизу, в конюшне.
И о том, как, когда их четверка хлюпала по грязному двору, бормоча угрозы о возбуждении против кое-кого уголовного дела, молодой Мельхиор случайно поднял голову и заметил, что звезда висит точнехонько над их головами, и что несколько пастухов, только что вышедших из конюшни, выглядят весьма озабоченными…
– И вот еще что, – сказал пастух с безумной улыбкой. – Не знаю, суеверные вы люди или как, но если да, то лучше не ходите туда. Понимаете… в общем, там по колено ангелов.
– Ангелов?
– Мне не хочется об этом много говорить.
И пастухи поспешили прочь, оставив Каспара, Мельхиора, Балтазара и Клауса стоять под дождем.
– Я не ослышался, этот человек сказал, что там внутри Ангелы? – спросил Балтазар.
– Вроде бы так.
Они застонали. Словно мало было вещей, с которыми им пришлось мириться, теперь им предстоит делить свое спальное помещение с бандой грязных, одетых в кожу, сквернословящих, пахнущих верблюдами хулиганов.
В конюшне было темно. Масляная лампа трепетала на легком сквозняке. Внезапно все четверо почувствовали настоятельную потребность встать на колени.
– Эй, – позвал Балтазар. – Есть здесь кто? Слушайте, парни, мне это не нравится, как-то мне здесь не по себе…
Стало светлее; мягкое золотистое сияние исходило от дальних яслей.
– Ш-ш, тише, – раздался женский голос. – Он спит.
Мельхиор заговорил первым. Очень осторожно он пробрался к яслям, заглянул в них и отшатнулся, словно его ударили. Потом он опустился на колени и покрыл голову полой своего плаща.
– Госпожа, – сказал он.
Лицо женщины оставалось в тени.