— Ты пришел, Берт! Господи, не знаю, как тебя благодарить.
Клинг кивнул и улыбнулся. Белл схватил его за руку:
— Входи, входи. — Он понизил голос до шепота. — Джинни еще здесь. Я представлю тебя как моего друга-полицейского, а потом мы с Молли уйдем, хорошо?
— Хорошо, — ответил Клинг.
Белл провел его через открытую дверь. В доме пахло стряпней, и это усилило ностальгическое чувство Клинга. Дом выглядел теплым и надежным, в такой дом приятно входить с прохладного воздуха улицы.
Белл закрыл дверь и позвал:
— Молли!
Этот дом, как немедленно заметил Клинг, был построен по принципу железнодорожного вагона, в нем одна комната следовала за другой, и чтобы попасть в последнюю комнату, вам приходилось пройти через все остальные помещения. За передней дверью находилась гостиная, небольшая комната с диваном и креслами, которые, несомненно, рекламировались в одном из магазинов дешевой мебели как «Набор для гостиной». Над диваном на стене висело зеркало, а над одним из кресел — пейзаж в скверной раме. В углу комнаты стоял неизменный телевизор, с противоположной стороны находилось окно, под ним — батарея отопления.
— Садись, Берт, — предложил Белл. — Молли! — снова позвал он.
— Иду, — послышалось из другого конца дома, где, по предположению Клинга, располагалась кухня.
— Моет посуду, — объяснил Белл. — Сейчас придет. Садись, Берт.
Клинг опустился в одно из кресел. Как обходительный хозяин, Белл навис над ним.
— Можно предложить тебе что-нибудь? Стакан пива? Сигару? Что-нибудь еще?
— Как раз после того, как я в последний раз пил пиво, — сказал Клинг, — меня и подстрели.
— Ну, здесь в тебя никто стрелять не собирается. Выпей стаканчик. У нас найдется холодное.
— Спасибо, все-таки нет, — вежливо ответил Клинг.
В комнату вошла Молли Белл, вытирая руки посудным полотенцем.
— Должно быть, вы Берт, — улыбнулась она. — Питер рассказал мне о вас все.
Молли окончательно вытерла правую руку и, протянув ее, направилась к Клингу. Он подал ей руку, и она тепло ее пожала. Описывая ее, Белл сказал: «Молли не дурнушка, даже сейчас, когда она беременна и все такое». Клинг не хотел бы с ним спорить, но нашел Молли Белл женщиной малопривлекательной. Когда-то она, возможно, и была красоткой, но эти дни прошли навсегда. Даже не принимая в расчет дополнительную округлость на талии будущей матери, Клинг смог увидеть лишь утомленную блондинку с потускневшими голубыми глазами. В ее глазах читалась усталость, от их уголков расходились морщинки. Волосы не блестели и выглядели довольно непривлекательно. Улыбка не могла поправить положение, поскольку ее сияние лишь контрастировало с желтовато-серым лицом. Клинг был несколько шокирован отчасти из-за предварительного ее восхваления Беллом, отчасти потому, что понял — если этой женщине больше двадцати четырех или двадцати пяти лет, то ненамного.
— Здравствуйте, миссис Белл, — произнес он.
— О, зовите меня Молли, пожалуйста.
В Молли была удивительная сердечность, и Клинг чувствовал, что она ему чрезвычайно нравится, но зато не нравится Белл, который так расхваливал жену, что встреча с ней не могла не вызвать разочарования. Действительно ли Джинни такая «красотка», подумал Клинг, как говорил Белл? Теперь и в этом появились сомнения.
— Принесу тебе пива, Берт, — вмешался Белл.
— Нет, правда, я…
— Ну ладно, ладно. — Белл не принял отказа и направился на кухню.
Когда он вышел, Молли сказала:
— Я так рада, что вы пришли, Берт. Думаю, ваш разговор с ней будет очень полезным.
— Надеюсь, — сказал Клинг. — Где она?
— У себя в комнате. — Молли кивнула в сторону другого конца дома. — Заперлась там. — Она покачала головой. — Вот об этом и речь. Она так странно себя ведет… Когда-то и мне было семнадцать, но я не вела себя так. У девочки какие-то неприятности.
Клинг молча кивнул.
Молли села, близко поставив ступни и сложив руки на коленях.
— В семнадцать лет я любила повеселиться, — сообщила она немного задумчиво. — Можете спросить Питера. Но Джинни… Не знаю. Она девушка с секретами. Сплошные секреты, Берт. — Она снова покачала головой. — Я пытаюсь быть ей и сестрой, и матерью, но она ничего не хочет мне говорить. Между нами выросла стена, которой никогда прежде не было, и я не могу этого понять. Иногда мне кажется… кажется, что она меня ненавидит. Но почему бы ей меня ненавидеть? Я никогда не делала ей ничего плохого, ничего. — Молли тяжело вздохнула.