— Сэр, я не сомневаюсь…
— Я знаю комиссара так, как свои пять пальцев. Если я его попрошу, он обманет жену — вот как я знаю комиссара. Поэтому ни секунды не думай, что комиссар не вышвырнет сопливого патрульного, если я его попрошу. Ни мгновения не думай об этом, Шерлок.
— Сэр…
— И не думай, что я шучу, Шерлок, поскольку, если речь идет об убийстве, я не шучу никогда. Ты забавляешься с убийством, понимаешь ты это? Ты топтался вокруг, задавая вопросы, и только одному Господу известно, кого ты отпугнул и заставил затаиться, и только один Господь знает, какой объем нашей работы пошел из-за тебя коту под хвост. ПОЭТОМУ ОТВАЛИ! Отправляйся гулять по своему поганому участку! Если я получу на тебя еще одно заявление…
— Сэр?
— В ЧЕМ ДЕЛО?
— Кто вам звонил, сэр?
— Не твое собачье дело! — рявкнул Готорн.
— Да, сэр.
— Убирайся из моего кабинета. Черт, меня от тебя тошнит. Убирайся.
— Да, сэр, — сказал Клинг. Он повернулся и пошел к двери.
— И не играй с убийствами! — прокричал ему вслед Готорн.
Он позвонил Клер в 11:10 вечера. После шестого гудка собрался положить трубку, опасаясь, что она спит, но тут услышал ее голос.
— Алло? — сказала она сонно.
— Клер?
— Да, кто это?
— Я тебя разбудил?
— Да. — Затем наступила пауза, после которой ее голос чуть-чуть оживился. — Берт? Это ты?
— Да, Клер, извини, но я…
— Когда в прошлый раз ко мне не пришли на свидание, мне было шестнадцать, и это…
— Клер, я хотел прийти, честно. Но копы из отдела по расследованию убийств…
— Было ощущение, что ты не пришел намеренно. Я прождала в офисе газеты до без четверти восемь, сама не знаю почему. Почему ты не позвонил?
— Мне не разрешили воспользоваться телефоном. — Клинг помолчал. — И потом, я же не знал, как с тобой связаться.
Клер молчала.
— Клер?
— Я здесь, — устало сказала она.
— Может, увидимся завтра? Проведем вместе весь день. Завтра у меня выходной.
Снова наступило молчание.
— Клер?
— Я слышала.
— Ну и?..
— Берт, давай на этом закончим, а? Давай считать то, что случилось сегодня, дурным предзнаменованием и забудем обо всем, хорошо?
— Нет, — сказал он.
— Берт…
— Нет! Я заеду за тобой завтра в полдень, ладно?
Молчание.
— Клер?
— Ладно. Да, — сказала она. — В полдень.
— И я все объясню. Я… у меня небольшие неприятности.
— Договорились.
— В полдень?
— Да.
— Клер?
— Что?
— Спокойной ночи, Клер.
— Спокойной ночи, Берт.
— Извини, что разбудил.
— Все нормально. Я только задремала.
— Ну… спокойной ночи, Клер.
— Спокойной ночи, Берт.
Клинг хотел сказать что-нибудь еще, но услышал в трубке щелчок. Он вздохнул, вышел из телефонной будки и заказал бифштекс с грибами, лук, жаренный по-французски, две печеные картофелины, огромную порцию салата с рокфором и стакан молока. В завершение он выпил еще три стакана молока и съел кусок шоколадного торта с кремом.
Выходя из ресторана, он купил конфету.
Затем пошел домой спать.
Глава 16
В популярной литературе широко распространено заблуждение, которое связывает склонных к романтике официантов с влюбленными парочками, не отрывающими друг от друга мечтательных взглядов. К тому же это заблуждение пользуется значительным доверием у читателей. Легко представить, как официант кружит вокруг стола, предлагая невиданные блюда («Может быть, фазан под орнаментированным стеклом для дамы?»), целует себе пальцы, заламывает руки, а его сердце разрывается от умиления.
Еще мальчиком и уже мужчиной Берт Клинг побывал во многих ресторанах города со многими молодыми дамами, красивыми и не очень. И довольно давно пришел к заключению, что большинство официантов в большинстве ресторанов не имеют в мыслях ничего более романтичного, чем омлет с копченой лососиной.
В данный момент он не считал, что они с Клер выглядят как влюбленные голубки, но, безусловно, когда молодые люди зашли в фешенебельный ресторан с видом на реку Херб, поднявшись на самый верх одного из известнейших отелей в городе, они представляли собой довольно приятную на вид пару. И, даже не принимая в расчет отсутствие в их глазах романтической влюбленности (что, как Клинг давно понял, было лишь выдумкой Джона Уиткомба),[12] любой официант, у которого не камень вместо сердца, должен был бы распознать неловкий и примитивный ритуал двух стремившихся узнать друг друга людей и попытаться им помочь.