— А сможешь сразу вспомнить кого-то, кто бы принял их так охотно?
— Нет, — мгновенно ответила она и устало улыбнулась.
— Так-то лучше.
Она смотрела на него, будто видела в первый раз. Слезы придали блеск ее глазам.
— Мне может потребоваться время, Берт, — произнесла она. Ее голос доносился издалека.
— В моем распоряжении все время в мире, — сказал он. И затем, почти испугавшись, что она станет смеяться над ним, добавил: — Я занимаюсь только тем, что убиваю время, Клер, и жду тебя.
Судя по ее виду, она снова была готова расплакаться. Он потянулся через столик и накрыл ее руку своей.
— Ты… ты очень хороший, Берт, — проговорила она, и тон ее голоса повысился, предвещая близкие слезы. — Ты хороший, добрый, мягкий. И довольно красив, известно тебе это? Я считаю, что ты очень красив.
— Видела бы ты меня, когда я причешусь, — улыбнулся он, пожимая ее руку.
— Я не шучу, ты все время думаешь, что я шучу, и совершенно напрасно. Я серьезная девушка.
— Знаю.
— Поэтому…
Вдруг он изменил положение, скорчив гримасу.
— Что-то не так? — беспокойно спросила она.
— Нет. Это все проклятый пистолет. — Он снова подвинулся.
— Пистолет?
— Ну да. Он лежит у меня в заднем кармане. Мы должны носить их с собой. Даже вне службы.
— Не может быть. Пистолет? У тебя в кармане пистолет?
— Разумеется.
Она наклонилась к нему ближе. Ее глаза были ясными, будто никогда не знали слез и уныния. В них заблестел интерес.
— Можно мне посмотреть.
— Конечно. — Он опустил руку, расстегнул пиджак, вытащил из кармана пистолет вместе с кожаной кобурой и положил на стол. — Не трогай, а то он выпалит тебе в лицо.
— Грозно выглядит.
— Это действительно грозная вещь. Я самый меткий стрелок в 87-м участке.
— Ты серьезно?
— Меня там зовут Король Клинг.
Клер внезапно засмеялась.
— Я могу застрелить любого слона с трех футов, — пояснил Клинг.
Клер засмеялась громче. Он смотрел, как она смеется. Казалось, она не подозревала о своем превращении.
— Знаешь, что мне хотелось бы сделать?
— Что?
— Мне хотелось бы взять этот пистолет и расстрелять чертову рекламу «Спрая» за рекой.
— Берт, — сказал Клер. — Берт. — И положила вторую руку поверх его руки, так что на столе образовалась пирамида. Ее лицо стало заметно серьезнее. — Спасибо, Берт. Спасибо тебе огромное.
Клинг не знал, что сказать. Он смутился, чувствовал себя глупо и понимал, что здорово вырос. Его рост достиг футов восьмидесяти.
— Что… что ты делаешь завтра? — спросил он.
— Ничего. А ты что делаешь завтра?
— Я звоню Молли Белл, чтобы объяснить, почему не могу продолжать расследование. Потом еду к тебе, и мы отправляемся на пикник. Если будет солнце.
— Солнце будет светить вовсю, Берт.
— Знаю.
Неожиданно наклонясь вперед, она его поцеловала. Это был быстрый, мимолетный поцелуй. Через мгновение Клер снова сидела прямо и выглядела очень неуверенно, как испуганная маленькая девочка на первом в ее жизни званом вечере.
— Ты должен быть терпелив, — сказала она.
— Хорошо, — пообещал он.
Внезапно появился официант. Он улыбался. Сдержанно покашливал. Клинг в изумлении уставился на него.
— Я подумал, — мягко произнес официант, — может быть, поставить на столик маленькую свечку, сэр? При свече дама будет выглядеть еще очаровательнее.
— Дама и так выглядит очаровательно, — возразил Клинг.
Официант казался огорченным.
— Но… — начал он.
— Но свечу, конечно, принесите, — сказал Клинг. — Обязательно принесите.
Официант радостно улыбнулся:
— О да, сэр. Да, сэр. И затем мы сделаем заказ, верно? Как только вы приготовитесь, у меня будет несколько предложений. — Он помедлил, святясь улыбкой. — Прекрасный вечер, сэр, не правда ли?
— Замечательный вечер, — ответила Клер.
Глава 17
Иногда они раскалываются, как арахисовые орешки.
Вы бьетесь с делом, которое кажется вам твердым грецким орехом, стремясь добраться до сердцевины, колотите по его скорлупе — и вдруг оказывается, что дело-то не тверже арахисового орешка и имеет хрупкую, чуть толще бумаги кожуру, которая лопается, как только вы на нее надавите.
Именно такое открытие сделали Уиллис с Хевилландом.
В воскресенье, 24 сентября, бар «Три туза» открылся поздно, после полудня. К стойке уже подтянулись несколько любителей выпить, но столики в зале пустовали, бильярдный стол и аппарат для игры в пинбол тоже никто не занял. На зеркале этого захудалого заведения были нарисованы три игральные карты: туз треф, туз червей и туз пик. Четвертого туза обнаружить не удалось. Глядя на бармена, можно было заподозрить, что четвертый туз находится у него в рукаве вместе с пятым.