Несмотря на дальность расстояния, с «Ральфа» можно было видеть, как человек двадцать хлопотливо бегали по ее палубе.
— Они вынули из трюма и развернули во всю палубу огромную рыболовную сеть, — сообщил об увиденном своему помощнику, который подошел к нему и тоже стоял на мостике.
— Верно, — отозвался Альтенс, в свою очередь поглядывая в подзорную трубу.
— Выбрали же они время для подобной забавы!.. Разумеется, это для них забава, если судить по роскоши и изяществу их кораблика.
— С той стороны мыса море спокойно. Через два часа там смело можно ловить рыбу.
— А может быть, им просто хочется полюбоваться на нашу гибель, — заметил неисправимый Надод.
Между тем матросы яхты, причалившей к берегу, стали спускать с корабля на сушу огромную веревочную сеть. Действиями матросов распоряжались два молодых человека в морской офицерской форме, стоявших на корме.
Вдруг, к удивлению Ингольфа и всего экипажа «Ральфа», флаг на яхте опустился и поднялся три раза, что на языке морских сигналов означает: смотрите и следите за тем, что мы будем вам сообщать.
Это явно относилось к погибающему кораблю. Прошло еще несколько минут — и на гроте яхты ярко запестрели флаги всевозможных цветов. Ингольф во все усиливавшимся в нем душевным волнением перевел вслух этот сигнал:
— Ободритесь! Мы идем к вам на помощь. Прицепитесь к большому бую из досок и весел, поставьте паруса против течения!
По мере того как капитан переводил, весь экипаж «Ральфа» преображался; когда же он кончил, то последовал взрыв такого восторга, что вся суровая дисциплина была позабыта. Матросы принялись плясать и петь, обнимали друг друга, не помня себя от радости. Ингольф не мешал этому взрыву общего чувства. Он понимал, что люди скорее согласятся сто раз пойти с одним кораблем на целую эскадру, чем хотя бы еще один час быть в виду близкой гибели, от которой нельзя избавиться ни мужеством, ни решимостью.
Но вот раздался свисток — и команда «Ральфа» встала по местам. В одну секунду все лодочки, весла и все, какие нашлись, доски были связаны крест-накрест и скреплены между собой, а затем все это вместе спустили в воду на крепком канате, который привязали к бушприту. Это курьезное сооружение обладает свойством ослаблять силу волн и замедлять быстроту течения. Корабли очень часто пользуются им. Ингольфу оно было тоже известно, но применять его в данную минуту он считал лишним, так как ниоткуда не ожидал помощи. Паруса тоже поставили на «Ральфе», как это было рекомендовано сигналом с яхты, и быстрота, с которой несся по течению бриг, заметно уменьшилась, хотя само течение ничуть не переменилось. Но все это еще нисколько не объясняло, каким способом неизвестные мореплаватели надеялись спасти бриг.
Тогда произошло нечто до такой степени смелое, что очевидцы никогда с тех пор не могли забыть того, что совершилось на их глазах.
От яхты отчалила легкая лодка, в которой сидели только два человека, и направилась с рейда прямо в открытое море. Миновав Розольфский мыс, она достигла края рифов и остановилась. Неужели она намеревалась обогнуть их и кинуться в самую пасть мальстрема? На «Ральфе» никто не допускал и мысли о таком безрассудстве.
А между тем, постояв немного, лодочка устремилась дальше вперед, обогнула рифы и при общем волнении храбро направилась к самому водовороту.
На борту «Ральфа» еще никто ничего не понимал, а Надод с усмешкой бросил: уж не собралась ли лодочка взять бриг на буксир?
Никто не поддержал эту нелепую шутку в отношении людей, которые в эту минуту рисковали жизнью для спасения «Ральфа», сами еще не зная, окажется ли им по силам такая трудная задача.
Мистер Олдхэм, как раз в это время вышедший на палубу подышать свежим воздухом, услыхав замечание Надода, глубокомысленно отозвался на него, что, по его мнению, «со стороны лодки подобная претензия не имела бы смысла, хотя в басне и рассказывается о лягушке, пытавшейся сравниться с волом».
Почтенный клерк не подозревал, какой опасности подвергается корабль. Не имея ни малейшего понятия о мореплавании, будучи, кроме того, крайне близорук, он не сознавал происходящего вокруг него и был вполне убежден, что все будет как нельзя более благополучно. Вдобавок еще, основываясь на словах Эриксона и Билла, вечно над ним подшучивавших, он был убежден, что «Ральф» находится в водах Океании и что лодка, выплывшая в море, — не что иное, как пирога с туземцами, везущими на корабль свежие припасы и фрукты.
— Наконец-то мы отведаем этих знаменитых фруктов! — говорил он, потирая руки.