– Мы уже говорили это доктору, – ответила Маргарита важно, – и сделали ему упрек.
– Но он искупит свою вину, если станет приходить часто, – возразила Мэри.
– Ах, доктор, вы не отделаетесь дешево, – сказал Эдуард, улыбаясь. – Эти два маленьких тирана умеют заставить себе повиноваться. Я отдам вас им, чтобы наказать немножко. Надеюсь, дамы в вашей семье здоровы? Что поделывает Жоанн? Он обещал мне сообщить новости о вас.
– Мы все здоровы, – поблагодарил Ивенс, – и морально немного оправились. Но поговорим лучше о вас, Вы должны мне столько рассказать!
– Милые сестры, обратился к девушкам Эдуард, целуя каждую в лоб, – не оставите ли вы нас вдвоем? В следующий раз к вам приведут Бижу.
Девушки встали и сделали красивый реверанс. С улыбкой они пожали руку Ивенсу.
– До свидания, до скорого свидания, не правда ли, доктор? Передайте от нас самые лучшие пожелания миссис Ивенс и мисс Эмерод, – попросили они хором.
– Я не позволю себе забыть ваше поручение, ведь я и так уже совершил столько прегрешений в отношении вас, – ответил доктор. – Какие очаровательные девушки, – сказал он Эдуарду, провожая их взглядом. Затем, когда они вышли, доктор произнес: – Ну, сэр Эдуард, что вы узнали относительно той молодой женщины?
– Весьма грустные вещи, – Эдуард испустил глубокий вздох. – Я никогда не прощу себе подозрений и сомнений, которые питал на ее счет. Бедная моя подруга! Теперь я не смогу быть счастливым, так как не знаю, что с ней стало. Я видел ее тетку, она единственная могла дать сведения о ней. Вот что она рассказала: «Мэри пришла ко мне вся в слезах. Я была довольно плохо к ней настроена – сами понимаете, она была беременна. Она бросилась к моим ногам, сказав мне: „Тетя, сжальтесь надо мной. Я хочу поехать к отцу своего ребенка. Я знаю его сердце, он женится на мне. Если же вы отвергнете мою просьбу, если вы, последняя надежда, меня покинете, я покончу с собой“. Я обняла ее и пыталась отговорить от путешествия в том состоянии, в котором она находилась. Но ничто не могло поколебать ее решения. Три дня спустя она заказала место на борту судна, отплывавшего в Австралию. Она, без сомнения, боялась меня напугать, назвав цену за каюту первого класса, поэтому она уехала, взяв у меня немного денег. Она купила билет в третий класс. Я не знала этого, я дала бы ей столько денег, сколько она попросила бы. Как она должна была страдать!»
– Бедная молодая женщина! – пробормотал доктор.
– Да, бедная женщина, – с грустью повторил Эдуард. – Что сталось с ней, с ребенком, без денег… Она думала, что Мельбурн – деревня из десятка домов, где она сумеет найти меня, благодаря расспросам. Ах, доктор, при мысли, что она может умереть от нищеты в каком-нибудь углу, мое сердце разрывается, и я хочу возвратиться в Австралию, ибо она, если жива, должна находиться в этой стране. С какими средствами она осталась?
– Вы не добыли больше никаких сведений о ней? – спросил машинально доктор.
– Ее тетка сказала мне, что Мэри должна была уехать между десятым и двадцатым декабрем 1852 года, – ответил Эдуард рассеянно, – на судне под названием «Марко Поло», которое перевозит эмигрантов.
– «Марко Поло»! – воскликнул доктор, вздрогнув. – На этом же судне я и моя семья отплыли в то же время в Австралию. Какое совпадение! И если это так… – он остановился, словно страшась того, что хотел сказать.
– Что с вами? – испугался Эдуард, невольно побледнев.
– Ничего, – ответил Ивенс, взяв себя в руки. – Меня поразило название судна. Я хорошо знал капитана. Если бы я был у себя, то дал бы сведения, которые могли бы навести вас на след. У меня сохранились кое-какие бумаги…
Хотите пойти сейчас ко мне домой или вам лучше их прислать?
– Пойдемте, – предложил Эдуард, вставая.
По дороге доктор Ивенс задал молодому человеку несколько вопросов, касающихся его возлюбленной.
При каждом ответе доктор испытывал все большее изумление.
– Это удивительно, невероятно, – бормотал он.
– Да, я снова отправляюсь в Австралию, – заявил Эдуард. – Я человек чести и должен выполнить свой священный долг. Я не могу быть счастливым, когда меня мучают угрызения совести. И все же…
Он вздохнул и умолк.
Так они подошли к дому доктора. Ивенс провел Эдуарда в свой кабинет, не дав ему даже времени поздороваться с миссис Ивенс и Эмерод, которые не могли при виде его сдержать удивленного восклицания.
Доктор открыл ящик стола и стал рыться в нем.
– Вот они, – сказал он, протягивая Эдуарду два письма. – Узнаете вы этот почерк?
– О, мой почерк! – воскликнул молодой человек, пробегая письма глазами. – Я написал Мэри эти письма перед своим отъездом в Австралию. Но как они очутились у вас?
– Спросите у Бога, который создает людей и сам же уничтожает, и судьбу, которая заставила вас бежать навстречу несчастью, вместо того, чтобы остаться на месте, в Англии, и быть счастливым. Сядьте рядом со мной. Я вас огорчу своим рассказом, но какой бы печальной не была очевидность, она все же лучше сомнения и неизвестности.
Доктор подробно рассказал Эдуарду о своем плавании в Австралию, о смерти бедной Мэри и об удочерении Бижу.
Эдуард не произнес ни слова, но крупные слезы катились по его щекам.
– Мужайтесь, – поддержал его доктор, – вам осталась, по крайней мере, ее девочка, наша крошка Бижу.
Эдуард поднял голову. Улыбка радости озарила его лицо. Он вскочил, открыл дверь и бросился в салон, где находились миссис Ивенс, Эмерод и Бижу. Как безумный, он устремился к Эмерод и выхватил у нее из рук девочку, осыпая ее поцелуями. Между ласками и слезами он говорил такие странные вещи, что Эмерод в испуге отступила.
Она решила, что он помешался.
– Это отец Бижу! – шепнул доктор жене и дочери! – Вы должны понимать его радость.
– Он! – воскликнула Эмерод, бледнея, и упала в кресло, поднеся руку к сердцу.
Эдуард готов был задушить ребенка в неистовых объятиях. Несмотря на свою привязанность к нему, Бижу начала сердиться и плакать. Это произошло как раз тогда, когда он хотел унести ее.
– Пойдем со мной, – твердил Эдуард, – ты увидишь, как тебя полюбят мои сестры!
Доктор удержал его и показал на Эмерод, которая плакала, закрыв лицо руками.
– Немного терпения, – попросил он Эдуарда, – моя дочь любит этого ребенка. Вы хотите большим горем вознаградить ее за все заботы? Дайте ей хоть время приготовиться к разлуке, которая, впрочем, будет тягостна всем нам.
Эдуард понурился и покраснел от стыда. Приблизившись к Эмерод, он посадил девочку к ней на колени.
– Простите меня, я хотел поступить, как неблагодарный эгоист. Но радость, что я обрел дочь, ослепила меня. Вы меня извините? Я раскаиваюсь.
Он с мольбой смотрел на Эмерод. Та протянула ему дрожащую руку, которую он с нежностью поднес к губам.
– Бижу ваша, – сказал он ей. – Она дитя вашего сердца. У меня нет никаких прав на нее. Пусть она остается у вас, только позвольте мне приходить навещать ее каждый день.
Никто не сказал ему «Заберите ее», но позволение это было дано ему с радостью и великодушно.
Он удачно воспользовался им и два месяца спустя сказал доктору:
– Надо, чтобы я остался с вами или вы переехали ко мне, поскольку я больше не выхожу от вас.
– Что же, берите Бижу, – вздохнул доктор.
– Все-таки я еще возвращусь, – улыбнулся Эдуард. – Я люблю мисс Эмерод и хочу просить ее руки.
– Вот вам пока моя, – ответил доктор, пожимая ему руку. – Эмерод поступит по собственному усмотрению. Приходите вечером к нам на обед. Она сама даст вам ответ. Вы увидитесь заодно с Орестом и Пиладом, – добавил он, намекая на Жоанна и Вильяма, которые не разлучались.
Нечего говорить о том, с каким нетерпением ждал сэр Эдуард назначенного часа. Его встретил в дверях доктор.
– Мисс Эмерод согласна стать моей женой? – спросил Эдуард взволнованно.
– Я думаю, что она не желает ничего лучшего, – ответил Ивенс, проводя его в салон.