– Это правда, мисс? – воскликнул молодой человек, вопросительно глядя на нее.
– Да, – ответила Эмерод, опуская глаза, – поскольку я не хочу расставаться с моей дочерью.
– И, кроме того, она вас любит, – пробормотал Жоанн, наклонившись к уху сэра Эдуарда. – Я догадался об этом еще на корабле.
Эдуард благодарно улыбнулся ему.
– Наконец-то, – сказала тихонько миссис Ивенс, – хоть эта будет счастлива. Благодарю тебя, Боже, она так заслуживает счастья!
Союз Эмерод с Эдуардом был заключен несколько месяцев спустя.
Эмерод оставила траурный наряд ради свадебного платья.
Вечер перед обручением прошел одновременно задушевно и печально. По странной случайности трое молодых людей, гостивших у мистера Ивенса, потеряли перед этим своих невест. Между каждым из них и будущим счастьем стояла могила.
Имена Мэри, Луизы, Мелиды не были произнесены, но каждый мысленно обращался к тем, кого не было больше, и они, как бледные тени, вставали в памяти любивших их.
Выйдя от доктора, Вильям и Жоанн вместе отправились домой. Эдуард, живший в другом квартале, простился с ними.
Два друга шли молча, погрузившись в свои размышления.
– Эдуард будет очень счастлив, – вздохнул Жоанн.
Невольно картина его собственного утраченного счастья пронеслась перед ним. Он с горечью подумал, что будет влачить одинокое существование. В постель он лег с тяжелым сердцем и видел кошмарные сны. Луиза снилась ему то такой же свежей и веселой, какой он видел ее в Балларэте, то такой худой и изменившейся, как на предсмертном портрете. Он в испуге проснулся, но стоило ему опять задремать, как все повторялось сначала.
На другой день он был разбит усталостью. Погода стояла хорошая, он вышел из дома, надеясь, что свежий воздух успокоит его нервное возбуждение.
Дом Вильяма находился по соседству с Гайд-парком. Жоанн углубился в тенистую сень деревьев. Он шел, задумавшись. Поворачивая на другую аллею, он лицом к лицу столкнулся с молодой девушкой.
Эта девушка шла, опустив глаза к земле, как будто что-то искала.
Увидев ее, Жоанн испустил громкий крик и отшатнулся.
Незнакомка с удивлением посмотрела на него и, отойдя подальше, вновь принялась искать.
Жоанн вынужден был прислониться к дереву. Он думал, что еще не совсем очнулся от сна.
– Тот же возраст! – бормотал он. – То же лицо, тот же рост. Боже мой, не сошел ли я с ума?
Два раза он позвал вполголоса:
– Луиза! Луиза!
Девушка остановилась, снова посмотрела на него и приблизилась на несколько шагов.
– Вы меня звали, сэр? – спросила она голосом, заставившим его вздрогнуть.
– Во имя неба! – взмолился Жоанн, – скажите, вы не призрак?!
– Я вас не понимаю, – ответила незнакомка, собираясь уйти.
– О, не оставляйте меня, мисс, – начал он упрашивать. – Не бойтесь, я порядочный человек, не способный вас обидеть или оскорбить, но я жажду смотреть на вас и слушать: вы живой портрет девушки, которую я любил и которая умерла в Австралии.
– В Австралии? – прошептала незнакомка, подходя к нему. – Эта гадкая страна очень далеко отсюда. Я слышала о ней. Моя бедная сестра поехала туда и не вернулась.
– Ваша сестра! – воскликнул Жоанн. – Так это, должно быть, моя дорогая Луиза. Только сестры могут быть настолько похожи.
– Вас зовут Жоанн? – в свою очередь спросила собеседница. – Она писала нам о вас во всех письмах.
– Вы теперь моя сестра перед Богом, – грустно ответил молодой человек. Позвольте вас проводить. Я хочу видеть вашу мать. Вас тоже зовут Луизой?
– Мое настоящее имя Фанни, но после отъезда сестры мама меня зовет Луизой в память о ней.
Жоанн отвернулся, чтобы скрыть слезы.
– Моей матери нет здесь, – сказала Фанни, продолжая идти рядом с ним. – Я живу со старой дамой, к которой перед отъездом устроила меня Луиза. Если бы вы пришли в парк немножко пораньше, то застали бы ее вместе со мной. Мы гуляем там каждое утро. Она потеряла письмо, и я вернулась его поискать. Эта дама добрая и хорошая, она заботится обо мне, как о собственной дочери и, хотя она небогата, тем не менее все время поддерживает меня, мою мать и сестру, когда та еще жила в Англии. Наш отец умер два года назад.
– Я был настолько взволнован, увидев вас, и до сих пор чувствую сильнейшее волнение, так что не мог вам сразу выразить, как я счастлив, найдя вас и разговаривая с вами.
Фанни остановилась перед огромным домом.
– Вот где мы живем, – сказала она. – Сейчас я вас представлю.
И она постучала в дверь.
Старая дама оказала Жоанну самый радушный прием.
– Вы хорошо сделали, приехав в Лондон, – сказала она. – Бог подготовил эту встречу. Вы станете ее поддержкой, ее покровителем, когда меня больше не будет на свете. Не правда ли, она так похожа на свою сестру?
– О да! Это сходство меня сразу поразило, – ответил Жоанн.
Фанни первая попросила Жоанна навещать их почаще.
Когда Жоанн пришел вечером в гости к Ивенсам, все догадались, глядя на изменившееся выражение его лица, что произошло что-то необычное.
Он рассказал о встрече с сестрой Луизы.
С этого времени меланхолия Жоанна начала мало-помалу рассеиваться.
Через месяц Жоанн и Вильям навестили сэра Эдуарда.
– Ну, дорогой Жоанн, – сказал с улыбкой Вильям, вспомните, что вы нам говорили: «Я умру, не женившись». И все же через пятнадцать дней ваша свадьба. Видите, никогда не надо ни в чем уверять.
– Я женюсь на сестре моей бедной Луизы, – ответил Жоанн. Это поможет мне отблагодарить ее даже после смерти несчастной. Вы не знаете, что когда я был тяжело болен в Австралии, погибал в бедности, всеми заброшенный, она самоотверженно ухаживала за мной и работала, чтобы заплатить врачу. Теперь я нашел ее сестру, у которой нет иной опоры, кроме доброй старушки, которой скоро не станет. Я должен жениться на Фанни, чтобы заботиться о ней и ее матери. Они по праву разделят со мной все, чем я владею.
– Эта прекрасная и благородная мысль, – одобрил его замысел Эдуард, пожав руку. У вас большое сердце, Жоанн, но признайтесь-ка, что такой долг приятно выполнить. Эмерод видела вашу девушку и сказала, что она прелестна.
– Да, Фанни вылитый портрет Луизы, я мог бы полюбить только ее, – ответил Жоанн.
Эмерод попросила отца и мать переселиться к ней, когда она выйдет замуж за Эдуарда.
Несмотря на ее настояния и просьбы Эдуарда доктор не хотел соглашаться.
– Я не хочу лениться, – говорил он. – Вы не дадите мне работать, а я еще не так стар, чтобы ничем не заниматься. И даже когда я стану богатым, разве я не должен заботиться о бедных?
Впрочем, мистеру Ивенсу грешно было жаловаться. Он всем внушал живейшую симпатию и завоевал славу прекрасного врача.
В такой замечательной стране, как Англия, где каждый работает, учится, совершенствуется, умный и способный человек всегда займет свое место.
Все же доктор постоянно был грустен.
Взгляд его часто встречался со взглядом жены, и тогда слезы текли из их глаз.
– Доктор, миссис, улыбнитесь нашему счастью, – говорил Эдуард. – Постарайтесь забыть все беды.
– В нашем возрасте такое не забывается. Это в вашем можно еще обрести счастье, когда считаешь его уже потерянным навсегда. Юность – это жизнь, это иллюзии, мечты, жажда любить, весна, когда расцветают сады. Она вас увлекает в новое русло, – говорил доктор. – Кстати, должен вам сказать, что по-моему, Вильям любит вашу сестру Мэри, Эдуард.
– Я тоже это заметил и боялся вам сказать, чтобы не огорчить вас.
– Чем, мой друг? Вильям – великодушный человек. Он уже достаточно страдал с нами и из-за нас. Я был бы несправедливым эгоистом, если бы требовал от него провести всю жизнь лишь в воспоминаниях о Мелиде. Вы все будете счастливы, и мы порадуемся вашему счастью. Но поверьте, Эдуард, пусть я проживу еще сто лет, но никогда не забуду тот день, когда было брошено в море тело моей бедной Мелиды…