Партизаны выкатывают автомашину на дорогу. На ночной трассе тишина. Наступает минута прощания. Грачев крепко всем жмет руки. Он кивает головой, словно говоря: «До встречи». Садится в автомобиль. Машина тронулась, и вот она уже растворилась во тьме…
Мы не случайно так подробно остановились на этом эпизоде. Здесь есть весьма важная деталь. А. А. Лукин говорит: «Кузнецов, прежде чем спрятать документы в карман, тщательно их изучил».
В этой связи хотелось остановиться вот на каком моменте. В некоторых очерках о последних днях Кузнецова говорится, что причиной провала Зиберта в штабе военно-воздушных сил во Львове было то, что он предъявил начальнику штаба подполковнику Гансу Петерсу удостоверение, в котором значилось: «Гауптман СС Пауль Зиберт командирован в город Львов для исполнения служебных обязанностей государственной важности…» Что там было дальше написано, не указывается. Но и процитированного достаточно, чтобы убедиться в ошибочности выдвинутых предположений. Не мог столь опытный и знающий разведчик, каким был Кузнецов, пользоваться, с позволения сказать, «липой».
Если даже в штабе отряда товарищи, которые готовили документы, и допустили бы ошибку, то Кузнецов такое «удостоверение» не взял бы. Кроме того, вряд ли бы подчеркивали те, кто готовил этот документ, что «Пауль Зиберт командирован… для исполнения служебных обязанностей государственной важности…» Ведь подобная запись у каждого вызывала бы повышенный интерес, а значит, и дополнительную опасность разоблачения разведчика.
Нельзя также согласиться и с утверждением, содержащимся в ряде очерков, о том, будто бы Кузнецов — Зиберт оставил «зажатое в руке погибшего удостоверение»[4]. Не таким был волевой и находчивый Кузнецов, чтобы, убив гитлеровца, не вырвать из рук мертвого врага опасную для себя улику!
Если даже признать возможной такую нелепую оплошность, то как в этом случае объяснить тот факт, что уже после того, как Кузнецов расшифровал себя, он свободно разгуливает по городу, в котором гестапо все поставило на ноги, так что даже «птица не пролетит». Зиберт же через неделю после мнимого его разоблачения появляется во Львовском театре на совещании «высших представителей власти», а на следующий день вновь появляется в центре города и стреляет в одного из гитлеровских главарей на Львовщине — Оттона Бауэра.
Из всего этого видно, что утверждение о недоброкачественном удостоверении надуманно. Неправильно и то, что подполковник Петерс разоблачил Зиберта. Ведь и Медведев пишет в своей книге: «Из-за документов у нас не было ни одного провала».
…Январским утром 1944 года к контрольно-пропускному пункту на Подзамче во Львове подъехал серого цвета «фиат». Человек, сидевший рядом с водителем, опустил боковое стекло и протянул дежурному офицеру удостоверение. Внимательно изучив «зольдатенбух» и командировочное предписание, старший военного патруля жестом разрешил гауптману следовать дальше. Машина рванулась с места и покатилась улицами древнего украинского города, который немцы переименовали в Лемберг. Начался львовский период деятельности Кузнецова.
В одном из очерков о замечательном советском разведчике есть такие слова: «Сведения о работе группы Кузнецова во Львове чрезвычайно скупы и, чего греха таить, иногда путанны. Поэтому объективней всего об этом периоде могут сказать документы и свидетельства очевидцев, теперь уже ставшие документами». С этим нельзя не согласиться. Поэтому именно в таком ключе мы и поведем свой рассказ о последних днях Николая Ивановича Кузнецова.
6 января 1944 года во Львов под видом бандеровцев была направлена группа советских разведчиков численностью 21 человек под командованием Б. Д. Крутикова[5]. В задачу группы входило организовать явки, подобрать надежных людей, подготовить конспиративные квартиры.
Среди бойцов этого небольшого отряда был и Б. П. Харитонов. Его не случайно включили в группу. До войны он жил во Львове, где учился в школе военных переводчиков. Кровавый рассвет 22 июня лейтенант Харитонов встретил на границе. Раненого пограничника гитлеровцы захватили в плен и заключили в лагерь для военнопленных. Из лагеря ему удалось бежать. Скрываясь в лесах, стал партизаном. С февраля 1943 года Харитонов был бойцом отряда Медведева.
— …Я шел по улице Академической во Львове, — вспоминает Борис Петрович. — И вдруг сердце екнуло. В нескольких метрах впереди, возле приткнувшейся к бровке тротуара автомашины, стоял Грачев! Да, это был он. В длинной серо-зеленой шинели и низко надвинутой на лоб офицерской фуражке.