Подробности, имеющиеся в отчете «Пуха» («Зиберта»), о местах и времени совершения актов, захваченных боеприпасах и др. кажутся совсем точными.
От боевой группы Прюцмана поступило сообщение, что «Пауль Зиберт» и оба его сообщника были расстреляны на Волыни при попытке к бегству.
Представитель ОУН пообещал, что полиции безопасности будут сданы все материалы в копиях и оригиналах.
…Приобретением ценнейших материалов «Пуха», то есть «Пауля Зиберта», будет выяснено исключительно важное дело государственной полиции.
Во вторник, 4.IV.44 года, в 11 час., состоится встреча референта-информатора с делегатом группы ОУН-бандеровцев, и нужно принять все меры к тому, чтобы ценный материал, необходимый государственной полиции, не попал в руки вермахта.
Начальник полиции безопасности и СС дистрикта Галиция д-р Витиска СС, оберштурмбанфю-рер и имперский советник управления».
Бывший командир отряда «Победители» Герой Советского Союза Д. Н. Медведев частично пересказал этот документ в своей книге «Сильные духом», приведен он и в ряде других изданий. Но, к сожалению, везде в разной редакции. В полном виде, хотя не без некоторых пропусков, в массовой литературе эта телеграмма нами приводится впервые.
Некоторые расхождения, как, например, со званием Пауля Зиберта, объясняются тем, что бандеровцы, будучи не весьма сведущими в немецком языке и порядке оформления офицерских документов, неверно сделали перевод графы «место призыва» в «зольдатенбухе», о котором мы уже говорили, обозначив ее как «место рождения» владельца «солдатской книжки». Также ошибочно указано бандеровцами офицерское звание Зиберта — обер-лейтенант, тогда как ниже в тот же послужной список было вписано очередное звание, «присвоенное» в отряде, — гауптман. Однако, несмотря на это, ценность документа безусловно велика, поскольку он содержит, хотя и не слишком подробные, сведения о последнем этапе деятельности группы Кузнецова. Вместе с тем документ ставит перед нами новые вопросы: кто был тот патриот-поляк, давший убежище советскому разведчику с риском для собственной жизни? Что это за столкновение с гестаповцами при проверке машины, когда оно произошло? Откуда или, вернее, каким образом стала известна бандеровцам настоящая фамилия Белова? И наконец, как очутился Кузнецов со своими друзьями в районе Луцка и Киверцев? Каким образом он пробивался в Ровно, чтобы перейти линию фронта? Все это пока остается невыясненным.
До последнего времени мало кому, кроме специалистов, известен другой секретный гестаповский документ, датированный 29 марта 1944 года, несколькими днями раньше телеграммы-молнии шефу гестапо Мюллеру. Но прежде чем его привести, необходимо сделать некоторые пояснения, чтобы стало понятным происхождение документа.
Немецко-фашистские захватчики отступали. С каждым днем Советская Армия продвигалась все ближе к западным областям Украины. Гитлеровцы и главари украинских буржуазных националистов откровенно нервничали. В целях более тесного сотрудничества с оголтелыми бандами оуновских громил и более полного использования их в вооруженной борьбе против Советского Союза полиция безопасности и СД «дистрикта Галиция» выделила своего представителя — гауптштурмфюрера СС и комиссара уголовной полиции Паппе. От оуновского руководства поддерживать связь с ним было поручено Гриньоху, которого гестаповцы в секретных документах для конспирации называли Герасимовским.
Отщепенец украинского народа Иван Гриньох, священник, окончивший католическую духовную академию в Инсбруке, капеллан прославившегося своими зверствами батальона «Нахтигаль», награжденный нацистами железным крестом, — активный участник расправы над интеллигенцией Львова в июле 1941 года. Это был тот Гриньох, который в фашистских газетах подписывал свои статьи фамилией Коваленко; в июле 1944 года он занял «пост» вице-президента «Украинского главного освободительного совета» — У ГОС. Это был тот Гриньох, который после войны установил тесный контакт с разведкой США и под ее руководством занимался засылкой на территорию Советской Украины шпионов в 1951–1952 годах, а в 1955 году стал консисториальным советником украинской католической церкви в Западной Германии.
Беседы Паппе и других гестаповских шефов с агентом-осведомителем Герасимовским стенографировались или записывались. На каждой такой записи стоят грифы: «секретно, государственной важности», «рассматривать как государственную тайну» и пр.
Первая встреча Герасимовского с Паппе состоялась 6 марта 1944 года в Тернополе, на частной квартире местного руководителя полиции безопасности и СД гауптштурмфюрера СС Крюгера. Гриньох сообщил Паппе, что бандеровская верхушка приветствует тесное сотрудничество с немецкой шпионской службой и уполномочивает его, Гриньоха, быть ее представителем в полиции безопасности и СД.