Следует заметить, что, согласно уставу, входящий в общину должен был научиться грамоте (если только он уже не владел ею) и выучить наизусть весьма протяженные отрывки из Священного Писания.[183] Разумеется, в этой части Верхнего Египта, находившейся примерно в четырехстах милях от такого великого космополитического центра как Александрия, говорили покоптски. Коптский алфавит дал святому своего рода код, тайною которого он поделился с несколькими из своих первых учеников.[184] Некоторые из этих его исполненных тайного значения посланий, перемежающихся с отрывками из Писания, сохранились в переводе Иеронима.[185] Смысл их нам неведом, однако складывается такое впечатление, что понимание их определялось не только знанием некоего алфавитного кода, но и согласием в понимании Писания. Названные труды Пахомия вместе с «Посланиями» Антония являются первыми памятниками коптской монашеской литературы, оригинальный текст которых сохранился лишь частично.
Община стала привлекать к себе людей, живших в иных землях; так, примерно за тринадцать лет до кончины Пахомия, в Пбоу появился дом грекоязычной братии, которым управлял другой Феодор, пришедший из Александрии. Среди его первых обитателей были два римлянина, армянин и четверо александрийцев.[186] Вероятно, именно обитателями этого дома (следующим их поколением) была составлена греческая Vita Prima Пахомия и Феодора (составлявшая одну книгу), основывавшаяся на коптском материале, который не сохранился до нашего времени.[187]
Мы можем попутно обратить внимание на характерные аспекты этой ранней антониевой и пахомиевой литературы. В обоих случаях делается особый акцент на διάκρισις различении.[188] Духовная жизнь направлена к «стяжанию Святаго Духа».[189] В «Посланиях Антония» это достижение Духа Усыновления[190] и становление «друзьями и братьями» Иисуса (Ин. 15, 15 цитируется здесь трижды с прибавлением «братьями»).[191] В греческих «пахомиевых» источниках ипостась Святого Духа представлена менее отчетливо.[192] В отличие от «Посланий» Антония, а также коптских «Катехизисов» Пахомия и его последователей,[193]здесь так же как в Vita Antonii никогда не употребляется просто «Иисус», но всегда «Иисус Христос». О Пахомий говорится, что «больше чем вечных мук боялся он оказаться отдаленным от смирения и сладости Сына Божия, Господа нашего Иисуса Христа».[194]
Для всех рассматриваемых здесь памятников характерно особое трезвомыслие, свидетельствующее о том, что они создавались в объятом мороком ложных чудес языческом мире. В Житиях Пахомия и Антония говорится, что мы никогда не должны внимать предсказаниям демонов.[195]Если не ошибаюсь, там приводится всего три чуда святого (три случая чудесного исцеления).[196] Имеет смысл привести здесь поучение Пахомия. «Помимо целительства телесного существует и целительство духовное. Ибо, ежели человек страдает душевною слепотою и не видит света Божиего в слепом своем поклонении идолам, но впоследствии, будучи ведомым верою в Господа, обретает зрение, приближаясь к единому истинному Богу, то не великое ли это исцеление и спасение? … Один из братьев както попросил меня: «Поведай нам об одном из своих видений». Я же ответствовал ему: «Грешнику подобному мне не пристало просить Господа о даровании видений, ибо сие противно Его воле и может повредить человеку… И все же я поведаю вам об одном дивном видении. Если увидите вы человека чистого и смиренного, то знайте, что Господь сподобил вас великого видения. Что может быть выше подобного видения Невидимого Бога в видимом человеке, Его храме?»[197]
В сентябре 346 года Закхей и Феодор отправились на тавеннисиотской лодке в Александрию. Узнав, что Антоний находится на Внешней Горе, они пристали к берегу и отправились к нему за благословеньем. Нашему вниманию предлагается разговор Антония с Закхеем, во время которого Антоний, видя слезы братьев, узнает, что Пахомий умер. «Не плачьте. Вы — все вы — стали подобными авве Пахомию. Великое служение воспринял он, собрав вкруг себя столь многих братьев, — воистину, он шел путем апостолов». Закхей возразил: «Отче, но ведь ты светоч для всего этого мира!» Антоний же отвечал ему: «Нет, Закхей, послушай, что я скажу тебе. В ту пору, когда я сам стал монахом, киновии, в которых могли бы окормляться и другие души, не существовало; первые монахи вершили свой аскетический подвиг в одиночку. Ваш отец был научен сему доброму делу Самим Господом. До него лишь один человек, носивший имя Аотас, пожелал принять сие служенье, но поскольку не отдал он ему всего своего сердца — оно так и оставалось неисполненным. Много раз слышал я о том, что отец ваш живет именно так, как учит нас Писание. Сколь часто хотелось мне увидеть его в теле, однако каждый раз ощущал я свое недостоинство и отказывался от этой мысли. И все же там, в Царствии Небесном, мы увидим друг друга и встретимся со всеми святыми отцами, но прежде всего мы увидим там нашего Господа и Бога Иисуса Христа».[198]
184
P.Gl c. 99 (66. 336); Praef. ad Reg. c. 9 (8.199.5). Палладий (Η. L. с. 32,90.491.6), вероятно, неправильно понял услышанное.
186
V. P. G1 cc. 945 и 147 (93. 19); см. также Ep. Am. с. 7, где говорится, что в этом доме обитало около двадцати монахов.
187
V. P. G1 с. 99; V. С. В0 с. 196 (р. 216. 1626); S3b, р. 341. 816; S21 р. 389.278. См. Ladeuze, С. P., pp. 32ff, Lefort, V. С. S. P. XlXII, Halkin, S. P. KG, p. 90.
188
Χάρισμα διακρίσεως πνευμάτων, V. Α. 876Β, 900Α, 965Β: δοθεϊσαν χάριν εις τήν διάκρισιν των πνευμάτων, V. Α. 908д: «cor scientiae et spiritum discretionis», Ep. Ant. IV. 29 (ср. I. 66). διάκρισις πνεύματος, V. Р. С 34. 5, 51. 17, 22, 58. 24, 64. 30, 73. 22 (δ. πνεύματος αγίου); διακρίνω 6. 18, 8. 6, 35. 16, 58. 24, 64. 2, 73. 18: έάν μή ακρότατος διακριτικός εύρεθή 85. 19.
192
Если не рассматривать приведенную в Vita Prima крещальную формулу(1. 13), Бог Святой Дух упоминается там лишь трижды (31. 17, 50.14,88.10), хотя соответствующее прилагательное и не приводится. В остальных случаях при наличии прилагательного обычно отсутствует артикль (33. 7, 73. 22, 85, 2), вследствие чего соответствующие места следует переводить как «святой дух», если же он (артикль) и присутствует, речь всетаки, скорее всего, идет об особом святом духе, почивающем на человеке, но не о Боге Святом Духе (42. 3, 69. 6, 76. 32). В 58. 245 говорится об «умении различать духов, отличать духов злобы от [Духа] Святаго»; и, как пример, в 48. 79 приводится история двух монахов, получивших: один дух послушания и повеления, другой — дух неверия.
Paralipomena (если опятьтаки не рассматривать крещальную формулу 155. 17) говорит о Святом Духе лишь дважды, но оба раза совершенно точно и однозначно (123.23,147,9); там же говорится и о «духоносных мужах» (153.19).
В «Послании Аммона» представлена более развитая пневматология, в которой ясно обозначена ипостась Святого Духа (101. 30,103. 34, 104. 1, ПО, 34, 111.28).
Коптский «Катехизис» Пахомия, опубликованный Лефором (Lefort) в С. S. С. О., \bls. 15960, имеет четыре ясных указания на «Духа Божия» (10. 27, 10. 31, 23. 25, 24. 5) и одно на «Духа Иисуса» (23. 17). Ссылка (6. 31) на «язык Духа» напоминает нам о «тайном языке Духа» V. Р. С с. 99 (66. 35): и «дабы не оставил тебя Дух Божий» делает более ясным V. Р. С с. 76. 32, όσον όσον τό αγον πνεύμα απ' αυτής (της ψυχής) αναχωρεί. В другом приписываемом Пахомию отрывке (26. 24) рассказывается о бесе, который отступает, если видит, что на человеке почивает Святой Дух. Приписываемый Феодору и Орсисию «Катехизис», публикуемый в тех же томах, задает ряд так или иначе связанных со Святым Духом тем, которые становятся характерными для коптских Житий. Последние относятся к более поздней стадии развития пневматологии.
193
Ер. Ant. II. 27, III. 35, IV. 16,108, V. 34, 39,45, VI. 16,26, 29, 30, 37, 43, VII. 9. Подобным же образом, в коптском «Катехизисе» Пахомия имя Иисуса употребляется отдельно шесть раз, в «Катехизисе» Феодора один раз, и в «Катехизисе» Орсисия два раза.
198
Ibid, с. 120. Коптский рассказ об этом путешествии и разговоре (К С. S5 сс. 119—23) существенно отличается от греческого. Однако, несмотря на ряд интересных деталей, он явно носит вторичный характер и представляется исторически недостоверным там, где расходится с греческой версией.