— Вроде нет. Энн только на словах страшная, так-то она никого почем зря не лупит, — тут же оттаял Ли, навьючивая на себя ловушки для кошмаров.
— А ты этим, конечно, пользуешься, — усмехнулся Джоэл и вспомнил, что обещал Батлеру поговорить с Энн. Да еще в кармане плаща затаилась тетрадь с адресами. На условные выходные хватало поручений, выданных самому себе. Но теплилась надежда, что хотя бы один день они проведут с Ли, только вдвоем, без всяких дел. И если еще час назад Джоэл мечтал об одиночестве, то теперь спокойно переглядывался с другом, который открыто ликовал, что прощен после очередной нелепой выходки. Джоэл не подпитывался чужим чувством вины, но его сердце отогревала радость тех, кем он дорожил.
— Пойдем, чего застыл? — беззлобно поторопил Джоэл широко улыбавшегося Ли.
Смена начиналась спокойно, обещая тихую ночь. По небу не плыли облака, и черемуха у цитадели колыхалась на легком ветру кружевами с платьев утонченных аристократок из Квартала Богачей. Нигде не отмечались следы крови, но боковое зрение все еще подкидывало воронку, отчего Джоэл беспричинно крепко стиснул ладони Ли, когда они выходили из ворот.
— Ты чего? — удивился тот.
— Ничего, — отозвался Джоэл, но голос дрогнул: — Просто… оставайся со мной. Всегда.
Ли просиял и хотел бы обнять, но вовремя вспомнил, что пока опутан Ловцами Снов. Он ответил взволнованно:
— Конечно, Джо. О чем речь? Я всегда с тобой. На твоей стороне. И вообще…
— Удачи на дежурстве! — тут же отмел сентиментальность Джоэл. Им еще предстояла ночь, и где-то по Вермело шатался Вестник Змея, а на Королевской Улице возникали то химеры, то разрубленные дети. От таких впечатлений нельзя спастись, но важно отгородиться толстой броней, как у каменного феникса-ворона.
Реалистичный сон все не отпускал. В концепцию психологов не укладывалось лицо того мальчишки, красивого, с полными губами и утонченным носом, с янтарными глазами старца. Да, именно необычно янтарными. «И кто мне снится? — думал Джоэл, перебирая в голове лица новобранцев Энн и случайных знакомых. — Вряд ли я знал его когда-то. Тогда почему он говорит со мной? Бред, полный бред. Никто не говорит. Но вот Змей…»
Реальность Змея не подлежала сомнениям, он оплетал город, и выстрелы из гигантской пушки доказывали, что тварь шевелится и рычит. Но в этот вечер даже воплощение Хаоса притихло, точно кто-то и впрямь измотал его. Красный Глаз светил тускло и ровно, затянутый пеленой третьего века рептилии. И к лучшему, Джоэл рассудил, что все к лучшему.
Так и канула ночь, без новых потрясений. При встрече на перекрестках Ли лукаво улыбался, точно предвкушая грядущий день. Джоэл кивал в ответ, но сердце царапала тревога, когда он проходил мимо старой пекарни.
Он заглядывал в Ловцы Снов, но там не нашлось ничего, точно каменный ворон отогнал своим самоубийственным порывом все кошмары. Хотя какой еще ворон? Какой Страж Вселенной? Ничего подобного не существовало.
Джоэл не желал становиться фанатиком странных идей. В городе водились секты, которые придавали значения снам, отмеряя по символическим образам время до превращения. Их не смущала неверность статистики, они слепо верили. Вера со слепотой — страшное оружие. Как и полуправда — страшнее лжи. Этим ядом со вкусом сладкого вина потчевала хрупкая Джолин. А он, пойманный иллюзиями и связанный цепями болезненной симпатии, не мог разгадать, где случайный вымысел, где продуманный план, где черная тоска этой потерянной девушки с Королевской улицы.
Возможно, Легендарный Сомн выслеживал ее и раньше, и гибли люди, а она мучилась от вины, поэтому скрывалась, принимая все мучения от Зерефа Мара. Но почему ее преследовал монстр?
Джоэлу мнилось в тишине мирной ночи, что он непременно встретит эту тварь, снова увидит, посмотрит глаза в глаза, раз он совсем недавно попал в гущу сражения древних чудовищ. Все зло Вермело тянулось к нему. Так почему бы не прийти легендарному сомну? А там кинет пару гранат, как в прошлый раз. И, возможно, выходные никогда уже не настанут.
С этими мрачными мыслями он стоял некоторое время на Королевской Улице, потом сделал вид, что ушел, но наблюдал еще около часа с крыши. Ничего не происходило. Ближе к рассвету он вернулся, но дом спал, как и весь проулок, только тощего кота с визгливым лаем нагнал бродячий пес. Джоэл не дождался новых потрясений и искренне обрадовался.
Вермело снова пробуждался, окутанный, как пыльцой, рассеянным желтым светом, который на повороте змеиной головы смешивался с алым, окрашивая небо розоватым росчерком. Как будто кровь каменного ворона смешалась с белыми облаками. «Я буду говорить с тобой сквозь сны и чужие молитвы. Смерть смотрит на тебя сквозь закрытые веки», — вспомнились четкие слова, и Джоэл вздрогнул, выходя из оцепенения.