Обычно Джоэл охранял сон Ли, уничтожая монстров в Ловце Снов. Иначе нельзя, иначе напарника сожрали бы собственные кошмары. Ловушки для кошмаров обычному горожанину хватало на десять часов, охотнику — вдвое меньше. Слишком много мерзости и глубинных страхов они лицезрели. Ужас стал их рутиной, но просачивался отравленным дымом в недра подсознания. Поэтому им запрещалось нормально спать.
Но они с Ли придумали выход, вернее, однажды нашли друг друга. И с тех пор уже пять лет не расставались.
Больше, чем друзья, но одинаково свободные, ничего друг другу не обещающие. Они с задором делились друг с другом романами на стороне, но потом неизменно оказывались вместе, чтобы в спокойные дни вновь и вновь хранить сон друг друга. Если уж сеть переполнялась за пять часов, то у напарника всегда находился верный меч, который уничтожал лишних «гостей», которые выпрыгнули в мир живых из головы по недоброй насмешке Змея и Хаоса.
— Джо, но это не по уставу! — иногда осторожно напоминал Ли. При всей его развязной манере поведения он все еще опасался нарушать кодекс охотников. Не догадался еще, что писали этот свод правил настоящие психопаты, которых самих бы запереть на нижние уровни.
— Это единственный способ нормально выспаться и восстановить силы. Видеть сны — это не грех, как нам пытаются вбить. Нам нужен отдых, — убеждал его Джоэл.
Этому фокусу его научила Стелла, бывалая охотница, с которой он встречался еще в юности. Она рассказала тайну, о которой не догадывались ученые. Бытовую тайну, созданную на опыте простых людей, а не вышедшую из переполненных голов «великих умников» с верхних уровней психушки.
«Охотникам не дают спать больше пяти часов, чтобы их не убили собственные кошмары, — говорила Стелла. — По-моему, это глупо. Что мешает найти того, кто будет сторожить твой сон?»
Со Стеллой они охраняли сны друг друга три года. Три прекрасных года любви и сотрудничества. Она научила лучшим приемам фехтования, гоняя на тренировках до седьмого пота, она же познакомила с потаенными усладами страсти. Вместе они ничего не боялись, кидались без раздумий в пекло. И считали, будто весь мир однажды покорится им, услышит их, а все монстры содрогнутся от их отваги. Джоэл ощущал себя непобедимым рядом со Стеллой. Частью юной души он верил, что это продлится целую вечность.
Вечность уместилась в три мимолетных года. Потом Стеллу убил сомн. Все померкло и рухнуло. Глупой мечты больше не существовало.
Джоэл помнил ту ночь. Они бежали по крышам, Стелла по привычке сквернословила, на лице ее читалась дикая веселость — ее способ борьбы со страхом, ее кредо. И Джоэл принимал такую игру, он тоже улыбался, тоже смеялся в лицо опасности. До той ночи.
«Вот тварь, куда он делся?» — шипела она, когда сомн скрылся во мраке. Инстинкты до предела обостряли стимуляторы. Они прислушивались и озирались по сторонам, но все равно пропустили смертельный удар когтей.
Враг подкрался со спины, выпрыгнул из неприметного чердачного окна. Джоэл помнил, как оборвался смех напарницы, резко, внезапно, точно кто-то сломал граммофонную пластинку. Она даже не успела вскрикнуть, повиснув на неестественно длинных когтях.
Раньше она никогда не проигрывала, за двенадцать лет службы даже не получала серьезных ранений. И вот она — цена необыкновенной удачи. Гибель в тридцать пять лет.
Джоэл осознал величие смерти в ту ночь, в тот миг, когда, казалось, остался без кожи. Он отсек чудовищу голову нечеловечески сильным ударом и отпихнул его ногой. Мохнатая туша с треском покатилась по замшелой черепице и глухо рухнула на мостовую. Вместе с этим звуком что-то оборвалось в сердце Джоэла. Что-то ушло.
С тех пор он некоторое время работал один, напарников выбирал случайно и быстро менял их. Кто-то так же погибал, но душа больше не рвалась от потери друзей. Джоэл намеренно работал с самыми неприятными, с которыми больше никто не желал иметь дел — доносчиками и трусами. От них-то он и узнал, как работают охотники, они-то и искоренили убежденность в праведности службы. Праведное истребление — парадокс и оксюморон, как любили выражаться уличные поэты. Существование охотников сплошной оксюморон. Джоэл постепенно проникался отвращением к службе и в самые темные часы, пожалуй, ждал скорого обращения, если не просил его у жестокой судьбы. Так прошло четыре года.
А потом появился Ли со своей болтовней да глупыми шутками. Однажды вошел в его серую жизнь и растревожил мертвое сердце. С тех пор за Ли всегда незримо следовал призрак Стеллы, которая словно говорила: «Он не должен повторить мою судьбу».