Вскоре показался знакомый переулок. В цвета извести небо упирался конек старой замшелой крыши. Пекарня стояла, безмолвная и сумрачная, как и весь оцепеневший район. Джоэл взбежал по ступеням и негромко постучал.
— Кто там? — донесся встревоженный голос. — Сегодня не принимаем заказы.
— Джолин… это я, Джоэл.
Голос сорвался в тревожный хрип. За дверью послышалось движение, суетливое, неуверенное.
— Не открывай! — сварливо окликнула с верхнего этажа жена Зерефа Мара. Но она закашлялась и быстро замолчала.
— Я не могу не открыть охотникам. Особенно сейчас, — решительно осадила Джолин. Она возникла в дверном проеме незаметной тенью, выплывшей из мрака. В широко распахнутых синих глазах мерцала испуганная усталость. Испещренные мелкими ожогами пальцы вцепились в дверной косяк.
— Джоэл… Вы живы! — выдохнула она.
— Джолин! — отозвался Джоэл и невольно потянулся, чтобы радостно обнять ее, целую и невредимую. Но вовремя одернул себя, ограничившись лишь дружеским пожатием руки. Джолин же подалась вперед и прямо с порога обняла его за плечи, мимолетно, но трепетно и нежно. Настолько неожиданно, что он растерялся.
— Я думала, вы все погибли. Все, кто видел Вестника Змея. Так говорили солдаты! — прошептала она. И в тот момент ее явно не заботило, что где-то в пекарне испуганными тараканами скрываются Зереф Мар и его склочная жена. Джоэла они тоже не сильно волновали. Он пришел убедиться, что пекарня уцелела.
— Как вы пережили ночь? — спросил он, на что Джолин устало покачала головой, прислонившись к двери:
— Когда объявили тревогу, мы закрыли все ставни и заперли замки. Всю ночь не спали. Да и как? Потом, ближе к утру, кто-то поджег чердак. — Джоэл нервно сжал кулаки, Джолин, точно извиняясь, тут же уточнила: — Но мы быстро потушили.
На ее руках и платье заметно проступали пятна сажи. А в самой пекарне виднелись грязные мешки, очевидно, с тем добром, которое не уберегли от огня.
— Вам нужна какая-нибудь помощь? — тут же спросил Джоэл. — Я могу хотя бы вынести этот мусор. Или… Или…
— Ох, нет-нет! Спасибо, уже никакой, — помотала головой Джолин и улыбнулась, слишком широко. При этом взгляд ее оставался застывшим, как у человека на грани истерики. Но вскоре она посмотрела прямо на Джоэла и оживилась, точно он помогал ей держать себя в руках.
— Джолин, я бы остался с вами здесь, я бы помог… — без причины начал оправдываться он. — Но Верховный Охотник приказал провести в цитадели еще несколько дней.
— Нет, говорю же, ничего не надо, — упрямо помотала головой Джолин. — Вам в эту ночь пришлось куда тяжелее, чем нам. Подождите минуту! Я сейчас!
Она немного оживилась, несмотря на усталость. На мгновение она быстрой ланью кинулась по шаткой крутой лестнице куда-то наверх, оставив Джоэла в замешательстве. Но вскоре вернулась, неся в руках крошечный цветочный горшок с роскошными листьями. Они переливались чудными изумрудами, а среди них проступали яркие рубины.
— Земляника. Возьмите.
Она протянула горсть алых ягод, их сок на тонких пальцах напоминал разбавленную кровь, но Джоэл немедленно отмел страшное сравнение. Он смотрел на Джолин, которая наивно, почти по-детски, протягивала ему угощение.
— Зачем, Джолин? Это же…
— Земляника, да. Я сама вырастила на подоконнике. Вы нас охраняете. А мы платим, чем можем.
— Вы молодец. Но, право же, зачем такие нежданные подарки? Охотников кормят лучше гражданских. Да и вам…
— Возьмите, пожалуйста, — настаивала Джолин, и губы ее обиженно дрогнули. — Это не подарок. Это благодарность. За то, что вы защищали наш город. Вы устали и ранены. А я больше ничего не могу для вас сделать. Возьмите.
Джоэл вспомнил, что все лицо его покрыто отметинами от выбитых стекол, оставленных, когда он летел со второго этажа. Наверняка где-то красовались и следы мелких ожогов. Собственное тело ощущалось смутным клубком одинаковой боли, не настолько сильной, чтобы мешать существованию. Но достаточно неприятной, чтобы не называть это жизнью.
Встреча с Джолин выбила из состояния лихорадочной сонливости и водоворота сомнений, перебирания версий. Он смотрел на нее, на крошечные ягоды в ее руках, и вспоминал, что тоже имеет право быть человеком. Он осторожно взял подарок и торопливо закинул угощенье в пересохший рот, тут же ощутив сладкий вкус. Джолин улыбнулась, просто, открыто, по-настоящему. Но выглядела она по-прежнему усталой и испуганной. Джоэл хотел бы сделать для нее что-то еще, что-то более значимое. Например, забрать насовсем из пекарни, прямо так, в закопченном платье, со сбитым набок чепцом.