— Это нравоучительный бред, — поморщился Джоэл. Про пороки говорили практически все известные ему религии. Но ни одна из них не подсказывала, как поступать охотнику, когда он находит изнасилованных женщин в окружении трупных червей. И что делать, если вместо человека на тебя смотрит обезумевший зверь. Зато почти каждый культ с легкостью осудил бы их с Ли. Как будто они хуже того маньяка, который превращал своих жертв в сомнов. Джоэл внезапно задумался, что именно с того безумца брали пример бунтовщики из трущоб. Вряд ли их направляли загадочные асуры, когда они втыкали иглы под кожу пленников, вырывали ногти, ломали руки и ноги, чтобы потом запереть в темноте до полной «готовности».
— Бред? — слегка обиженно сморщился старик. — Но ведь ты просил рассказать. К тому же ты пришел за утешением.
— Ты не утешаешь.
— Возможно, тебе и не понять нашего утешения. Но ты можешь хотя бы дослушать.
— Ладно, слушаю, — примирительно вздохнул Джоэл, соображая, сколько у него осталось времени. Но голос святителя Гарфа неизбежно успокаивал, почти убаюкивал старинной сказкой:
— Когда возникли пороки, родились и асуры. Они соткались из худших сторон человеческой сущности. Сначала без формы и разума, как грозовые облака. Потом обманчиво принявшие человеческий облик. Они ходили по мирам и сеяли раздор. Отчаяние, Злоба, Жадность, Гнев и Страх — пороки, губящие миры. И был среди них пятый, вобравший в себя все чувства, которые люди не умели выражать, древние, звериные, пришедшие из времен до разума. Его и звали Хаос. И он не порок, а то животное зло, что осталось в людях. И вокруг него Разрушающие — воплощения самой смерти.
— Гигантский Змей… — задумался Джоэл, и вновь ему почудилось, что он слышит тайный шепот из-за стены.
— Да, он воплощался в образе Змея, потому что человеческое тело не могло вместить всю его силу, — подтвердил святитель. — И однажды он выступил против верховного асура — Злобы. Раата Шаатира.
— Сражение Хаоса и Злобы — где здесь мораль? — не понимал Джоэл. Он привык, что в любой сказке в конце находится назидательная строчка, как следует и не следует поступать. Такими историями их пичкали в приюте, а потом могли жестоко избить без очевидной причины. Поэтому не очень-то он верил в сказки.
— Морали нет. В этой части истории, — отметил святитель, но увлеченно продолжил: — Они были равны по силе, по ярости. От их борьбы погибло много миров. Хаос был сильнее Раата Шаатира. Сильнее Злобы вместе с его свитой — Отчаянием, Гневом, Жадностью и Страхом. Но Хаос не мог одержать верх. И война длилась веками, гибли и гибли миры. А потом пришли Стражи Вселенной. И закончилась великая битва зла со злом. Раат Шаатир с приспешниками оказался заточен в мире Бенаам. А Хаос невольно заточил сам себя великой магией. И утащил за собой несколько не до конца разрушенных миров…
— Так что сделали Стражи Вселенной твои? — не понимал Джоэл. — И где они сейчас?
— Они пожертвовали собой ради того, чтобы остановить распространение Хаоса. Но мы, наши миры, случайно попали в эту воронку. Мы живем в мирах Хаоса.
Джоэл представил жучков в песке. Множество проворных разноцветных насекомых, которые тонут в воронке, оставленной на месте следа маленького мальчика. Для ничтожных созданий — великана.
— Мы безвинные жертвы, — грустно заключил святитель Гарф. — Так написано в книге. Но однажды вспомнят и о нас. Пробьются через воронку Змея.
Снова образ жучков в песке. Множество маленьких копошащихся созданий, которые тонут в зыбком водовороте. И их уже не выловить оттуда, только ждать, когда придет озерная волна и заберет в свои холодные пределы.
— Но раз Стражи Вселенной пожертвовали собой, значит, нас никто не спасет, — заключил Джоэл.
— Мы верим, что остался последний Страж. И однажды он придет, чтобы спасти наши миры от Хаоса, — почти пел святитель Гарф. — Но если мир погрузится в порок, если сердца наши сделаются такими же черными, как у асуров, то Страж не явится.
— Это снова мораль, — раздраженно оборвал Джоэл.
— Зато ты все же дослушал меня.
— Да. Интересная сказка была.
— Это не сказка, а вера.
— Ладно, старик. Мне надо идти.
Распрощались они не в самых лучших чувствах. Джоэл предполагал, что больше не вернется долгое время. Вырванные страницы, отсутствие Ловцов Снов — все это делало Айгрежу странным местом. Да еще загадочная связь легенды, которую он впервые услышал, с собственными снами. Вот это уже однозначно тяготило.