— Ты ни в чем не виноват! — воскликнул Джоэл. Хотелось обнять Ли, крепко-крепко, никому не отдавать, никуда не отпускать. Но он сидел угрюмый, покрытый незримыми иголками, точно Джолин в последний их разговор. Зачем? За что? За что они все пережили столько боли, что уже разучились принимать помощь? Все зло от Змея? Нет, все зло от людей. Святитель Гарф не просто так говорил, что асуры соткались из пороков человечества. Если существовали монстры, подобные отчиму Ли.
Ли выдохся, совершенно вымотался, как после погони за Гретой. Пот сочился по его вискам. Но он никуда не бежал, лишь сидел на кровати, какой-то насквозь больной и несчастный, слабый, как тот мальчишка из прошлого, который не успел своевременно дать отпор своему отчиму. Не защитил мать, за это, несомненно, сокрушал себя. И за все, в чем виноват лишь один монстр. Джоэл с трудом подавлял гнев от подобной несправедливости, в которой жертвы еще обвиняют себя.
— А где сейчас твой отчим? — невпопад спросил он, чтобы над ними не сомкнулись оковы разобщающей тишины.
— Живет все там же, — небрежно отмахнулся Ли. — Производит впечатление почтенного старца. Этой твари даже кошмары не снятся. Да и в Хаос его!
Выглядеть беззаботным у него больше не получалось. Джоэл хотел вернуть своего прежнего друга, может, немного нервного, но не придавленного сознанием собственной слабости. Нет, ни за что! В конце концов, ему самому в приюте повезло не пережить подобного только по счастливой случайности. Обвинять кого-то — ни за что.
— Он должен ответить по закону, — твердо решил Джоэл.
— Да конечно! Где ты улики уже найдешь? — фыркнул Ли.
— Ты прав. Нигде, — поник Джоэл. И ярость сменилась глухой досадой — все тем же противным чувством бессилия, которое преследовало их с момента ранения Энн. Да и с появления Легендарного Сомна.
— Я пошел в охотники, тайно надеясь, что однажды уничтожу его после обращения в сомна. Поначалу дежурства брал в том районе, — объяснил Ли. — А он как будто знает об этом, все не обращается.
— Значит, твои кошмары — это твой гнев на него.
— Да. Да! Я слишком много думаю об этой твари, — встрепенулся Ли. — Хаосов мрак! Я слишком часто засыпаю с мыслью, что «а, может, в это дежурство я уничтожу его». Но все нет и нет… И это уже тянется годами.
— Хорошо, что ты рассказал, Ли! Отпусти свою месть. Если он гнилой человек, то вряд ли за прошедшие годы изменился. На него обязательно найдутся улики! Мы займемся этим.
— Хоть бы и так… Да, наверное, ты прав, Джо. Ты прав. Ну, а твои кошмары, Джо? Что ты скрываешь? Раз уж мы решили, что больше не храним никаких секретов друг от друга.
Ли уставился на напарника с твердым намерением расколоть его, выспросить настоящую причину вступления в ряды охотников. Джоэл растерянно застыл подле кровати, на которой сидел Ли, буравя вопросительным взглядом. Ловец Снов колыхался у стены, в нем еще трепыхались редкие химеры, но вместе с ними оседали частички пепла. Всюду пепел, огонь, горящий сиротский дом и горящий Вермело.
— Ничего особенно… — пробормотал Джоэл, небрежно скребя щетину. — Это даже не секрет. Я вырос в приюте имени Сестры Джоэллины, куда попал в четыре года после обращения родителей. Все считали, будто я там и родился, будто меня назвали в честь какой-то этой Джоэллины. А в пятнадцать лет я добрался до Квартала Охотников. Сирот у нас в профессии любят. В целом, вот и все.