Тварь шествовала по улицам, как вернувшийся домой пьяный хозяин — небрежно раскидывая и разрушая ветхие предметы. Невообразимых размеров когти вырывали черепицу и срезали садовые деревья. Один старый дом вовсе сложился внутрь себя, погребая под строительным мусором жильцов.
Джоэлу приходилось двигаться то по крышам, то по мостовой. Улицы вились переплетениями змей, подлым шевелящимся клубком. Таблички на домах почти не читались, но вместо них указателями служили отметины, следы твари. Пока незримой, насмешливо скрывающейся. Казалось, за этим преследованием прошла вечность. Помощь все не приходила, и, что самое странное, Джоэл больше не узнавал свой привычный город: этот новый темный Вермело полнился неразборчивыми шепотками и вздохами, криками забытых молитв и стенаниями умирающих. Они доносились эхом, заползали в уши ядом белены. И с каждым увиденным на мостовой трупом этот хор все громче и громче стучал в голове тревожным набатом.
В эту ночь смерть правила в Квартале Ткачей. Но сам монстр не появлялся, оставлял следы и вел за собой. С каждым мигом Джоэл понимал, что ступает по улицам уже не того Вермело, который они патрулировали с Ли, а того, который являлся ему во снах Каменного Ворона. Напарник бы при всем желании не попал на этот уровень, как и возможная помощь.
«Вот и разгадка, почему никто не видел целиком Вестника Змея, когда он этого не хотел. Сейчас он не хочет, чтобы его нашли. Но я найду! Уж точно найду!» — озлобленно думал Джоэл. В нем пробудилось исступленное упрямство человека, который подобрался к завершению величайшего дела своей жизни, тяжелого, почти мучительного, но необходимого. Если бы в эту ночь удалось прекратить все страдания Вермело, он бы не испугался самой высокой цены.
Должно быть, со стороны причиненные разрушения выглядели как следы незримого внезапного урагана, если тварь не давала обнаружить себя.
Чужой враждебный мир вокруг состоял из переплетений смутных линий: черных и грязновато-серых, какие-то темнее, какие-то светлее. Некоторые отличались особой чернотой. Грязные, исчерна-лиловые, в красных прожилках, они напоминали пораженные гангреной конечности. И они расползались щупальцами страшного спрута, длинные, неуловимые, теряющиеся в побеги гибельного соцветия.
«Не сон ли все это?» — удивлялся Джоэл с нараставшим омерзением. Весь Вермело в неправедной ночи предстал опутанным сетью черных лиан, проводов, веревок — называть можно как угодно. Суть их оставалась одна: его мир поразила скверна, великая тьма, скопившаяся незримой болезнью средь улиц и домов. Теперь он искал источник этого зла. Соткалось ли оно от людской порочности или было привнесено от Змея? Джоэл не задумывался, зато испытывал желание перерубить самые черные лианы, отрезать их от воронки, убрать эти путы, за которые в недра небытия утягивались безвинные души.
«Так вот как… вот как появляются сомны!» — понял Джоэл, когда ему навстречу вылетел небольшой монстр, слабый, растекающийся неразборчивой тенью. Он выглядел не устрашающим, а напуганным. Джоэл вскинул обнаженный меч и прервал бег несчастного существа, пораженного скверной человека. Одновременно все линии всколыхнулись и зашипели.
И там, где скопилось самое темное, самое мерзкое сочетание этих жил, показались контуры нового зверя, едва уловимые, сливающиеся с невыносимым миром черных лиан. Тварь разинула алую пасть и кинулась прочь, но Джоэл нагнал ее, отскочил от стены и ловким движением в прыжке обрушил мощный удар на спину не до конца обратившегося чудовища. Существо захрипело и рухнуло наземь, постепенно скрючиваясь и усыхая до размеров человека. Следом за ним бежал еще один новообращенный сомн. Джоэл развернулся и выставил вперед меч, готовясь отразить первый удар когтей и стремительно атаковать.
Но тварь издала неразборчивый вопль и кинулась на крыши, вернее, хуже того — полетела, воспарила, влекомая черной веревкой, темной пульсирующей линией, подобной сгнившей конечности.
Джоэл под действием стимуляторов взобрался наверх в два прыжка, вцепившись в незаметные выступы стены. Он сам будто летел, но не успел остановить существо. Сомн не убежал, о нет! Он растворился в черной линии, впитался в нее, как вода в землю, как яд в острие дротика. И не осталось ни монстра, ни человека, которым он был еще накануне.
«Проклятье! Что происходит?» — ругался мысленно Джоэл, вспоминая и более крепкие слова. Но даже самые заковыристые их сочетания не дали бы ответа. Хотелось надеяться, что все это безумие вызвано побочным действием от передозировки стимуляторов. Джоэл уже согласился бы и на такую версию.