— Я знаю! Знаю, но мы с Идой не могли друг без друга, — оправдывался Батлер, нервно пожимая плечами.
«Ида. Вот, о ком говорила Энн. Ида! Отлично. Мы знаем ее имя», — подумал Джоэл и строго спросил:
— Ты на ней женился?
— Тайно. Святитель Айгрежи благословил. Незадолго до рождения нашей девочки.
— И… давно у тебя… дочь? — растягивая слова, как пьяница, спросил Джоэл. Батлер не заметил фатального замешательства собеседника. Он тараторил, как ополоумевший:
— Родилась пять дней назад. Сегодня представили святителю Гарфу. Да, Джоэл, я, возможно, сектант. Но я верю в Стража Вселенной. И Ида верит. А еще…
— Кто эта твоя Ида? — перебил Джоэл. Ребенок, без сомнения, стал всем для Батлера, но больше интересовала новоявленная жена, ее цели, ее прошлое. Энн-то наверняка все знала давным-давно, возможно, с ее подачи Батлер решился на рискованный брак. Законный брак, запрещенный уставом почти как настоящее преступление. Получалось, что самый послушный и спокойный из их компании первым по-настоящему нарушил кодекс охотников. И в эту самую минуту втягивал Джоэла как сообщника. Не терпелось услышать, ради кого же друг пошел на такой проступок.
— Была горничной в доме одного богатея, — заметно помрачнев, ответил Батлер, твердо продолжив: — Сейчас она моя жена. Это главное. И больше никто ее не обидит. Никто!
— Как познакомились?
— Я нашел ее по кошмарам в Ловцах Снов. Около года назад я патрулировал Квартал Богачей. И вот один пожаловался, что слуги мешают ему спать: их кошмары кричали и выли. — Батлер вздрогнул. — О, это были не монстры, а несчастные изломанные существа! Такие… хрупкие и слабые. Сами страдания во плоти! Я не мог оставить там Иду. Когда я забрал ее оттуда, она перестала видеть кошмары. Квартал Богачей — скверное место. В нем столько… боли!
Джоэл вздрогнул, потер переносицу. Его вдруг испугало необъяснимое сходство историй знакомства Батлера с некой Идой и его самого с Джолин. Кошмары в Ловцах Снов — какой-то абсурд, точно единственный способ охотника встретить девушку своей мечты.
— Ты понимаешь, что тебе придется уйти из Охотников? — понизив голос, невесело вернул он к реальности восторженного друга. Батлер потупился, пробормотав:
— Возможно, я смогу остаться. Служба приносит неплохие деньги.
— И большие риски, — напомнил Джоэл и резко выпрямился: — Лучше уходи. Я знаю, за годы службы ты кое-что скопил.
Полное осознание свалилось на него яркой и странно-чудесной картиной: их вечно печальный друг обрел свое счастье. Большего-то и не требовалось! И не следовало осуждать, хотя еще грызли сомнения.
Не сказал Батлер раньше по понятным причинам, должно быть, сам пережил немало терзаний. Зато он решительно вызволил свою Иду из несвободы жадного богатея. А с Джолин все не удавалось. Джолин… Разве мог Джоэл осуждать друга за любовь и желание создать семью, когда сам еще несколько дней назад почти всерьез обдумывал план побега в стригали? В конце концов, за официальный уход из цитадели ничего не лишали, не казнили и не преследовали. Случалось так, что люди сразу после выпуска из академии понимали, что не в силах выдержать такую службу. Некоторые просили перевода в бастион военных, а кто-то на заводы или в шахты. Некоторые, наиболее сметливые и успешные, даже открывали свои лавочки в Квартале Торговцев.
— Да, хватит на небольшое дело, — в продолжение новых светлых мыслей кивнул Батлер. Джоэл улыбнулся ему, доверительно положил руку на плечо:
— Да, правильно. Ты нужен семье. — Но его мучили сомнения, заставляя хмуриться. — Если тебя не лишат всех званий и чинов за самоуправство. Если ты сначала уйдешь, а потом сыграешь свадьбу — все в порядке. Если узнают сейчас — плохо дело.
— Но ты же меня не выдашь? — виновато спросил Батлер. Он пришел не для того, чтобы поделиться радостью. Только теперь Джоэл понял, что верный друг прибыл сдаться с повинной и выслушать «приговор».
— По уставу должен, — с приличествующей ситуации суровостью объявил Джоэл. Но он уже вовсе не злился, сердце расцветало весенним садом от радости за чужое счастье. Чудесное и легкое ощущение, почти забытое, но прекрасное.
— Джоэл, я тебя знаю, — ответил Батлер, неуверенно потирая костяшки мелко дрожащими пальцами. — Пойми же: мне уже сорок два. Я немолод и видел столько кошмаров на своем веку, что скоро совсем перестану спать, чтобы не видеть собственных. И вот появилась наша малышка. Такая крошечная и пока такая свободная от дурных снов. У нее над колыбелькой висит Ловец. И, знаешь, Джо, он чист! Пока чист! — Батлер воодушевленно вскочил с места, указывая на развешанную вдоль стены ловушку для кошмаров. — Когда я увидел это, то понял, что я охотник по призванию. Но должен теперь защищать не весь город, а покой своей семьи.