В сети передачи информации через пекаря вырисовывалась четкая схема. Джолин не имела права отклоняться от маршрута, который и впрямь пролегал через весь город. Среди клиентов оказалось немало уважаемых людей: ученых, крупных торговцев, оружейников. Подстрекатели пустили свои отравленные корни во все районы Вермело, а список профессий только подтверждал предположения о строительстве какой-то сложной машины. Но Джоэл не представлял, где в трущобах можно спрятать целый дирижабль или хотя бы воздушный шар.
— И все-таки, какова твоя роль? — спросил он, когда Джолин закончила.
— Курьер. Доставляю послания, — ответила она. — Я же уже говорила.
— Я не совсем об этом. Джолин… Ответь мне честно, — засомневался Джоэл. — Так ты разделяешь их взгляды?
— Нет. Уже совершенно нет. Я не хочу, чтобы этот город сгорел в огне. Я просто хочу выжить. Да и… насколько я поняла, они замышляют что-то, — облизнув губы, отозвалась Джолин. — Послания зашифрованы. Но из разговоров я поняла, что в трущобах что-то строится. Не представляю, что именно.
— Дирижабль? — вырвалось у Джоэла. Предположения находили ненадежное подтверждение.
— Не знаю, — вздрогнула собеседница.
«Что это был за бродяга, который упал мне под ноги у Айгрежи? Ведь это он говорил, что в трущобах что-то строится», — судорожно думал Джоэл. Для него складывались воедино фрагменты странного орнамента снов, пророчеств и фактов, и все они представали теперь единой мозаикой, как изображение Стража Вселенной в соборе. Но как и то изображение, не называющее имени спасителя мира, они не давали конкретных ответов.
— А зачем Зереф помогает им? И каким образом? — не понимал мотивов пекаря Джоэл. То, что похотливый старик мучает Джолин, оставалось фактом. Но такие мерзкие типы редко соглашались рисковать ради всеобщего блага. Или же раньше он был иным. Джоэл сомневался.
— Он передает информацию. Через меня. Зачем… У него давний зуб на людей из Квартала Богачей, — крайне мрачно проговорила Джолин, понизив голос. — Он видел нечто, за что готов их сжечь.
— И ты знаешь, что именно? — забилось быстрее сердце Джоэла. Сжечь! Что-то, за что готов сжечь! Живо предстал образ сгоревшего поместья Бифомета Ленца в Квартале Богачей. Все происходило не просто так, все признания имели потаенный смысл, особенно, в этот день.
— Не совсем, — смутилась Джолин и как будто снова закрылась морской раковиной. — Джоэл, я рассказываю все это, а вы с Ли можете меня арестовать за одну только причастность к заговору.
— Но ты все же доверилась нам, — как можно более ласково напомнил Джоэл, поправляя выбившуюся из-под чепца светлую прядь. Мягкие волосы возлюбленной ласкали кончики мозолистых пальцев. Он хотел касаться и касаться их, жадно вдыхая аромат. От желанной мечты отделяла одна непреодолимая преграда, как башня из легенд. И он вступал поединок не менее опасный, чем сражение с драконом.
— Да. Доверилась. Потому что я больше не могу так существовать! — выпалила Джолин, размазывая по щекам нежданные слезы, и тут же успокоилась. — Да и… деваться мне больше некуда. Вы уже все узнали.
— Доверьтесь мне! Нам! Ты не попадешь в темницу. Обещаю! — снова клялся Джоэл, прокручивая в голове от начала до конца заветные имена.
— Тогда… Идите с Ли в Цитадель. Я приму любой исход, если так нужно. Я больше не отдамся пекарю. Ни за что.
— Ни за что, — повторил, как пещерное эхо, Джоэл.
— Ищите меня в пекарне, когда придете арестовывать Зерефа и остальных, — спокойно и непоколебимо проговорила Джолин. — Я буду вместе с ними.
— Но это опасно… Не лучше ли спрятаться?
— Нет, тогда меня точно убьют и кинут клич, чтобы остальные скрывались. Их надо брать незаметно в собственных домах. Слежка только за мной и за пекарней. Это из-за тех нападений Легендарного Сомна.
— Ох, Джолин, — Джоэл поразился холодной беспощадности, с которой она отчеканила слова об арестах. Они с Ли обсуждали ровно то же самое. Значит, не ошибались в своих предположениях.
— Иди же! Иди, пока не забыл! Не думай обо мне! — мучительно воскликнула Джолин.
И Джоэл исполнил приказ, отступая сначала на шаг, потом на два, на три… А когда он обернулся, чтобы попрощаться, его неуловимая мечта уже слилась с потоком белых чепцов и корзин. Вокруг царил приторный аромат свежих яблок, винограда и груш. И в нем терялся запах выпечки и муки.
Джоэл остался стоять в одиночестве, потерянный, в какой-то мере испуганный. Он не представлял, что доложит Уману Тенебу, и каждый миг опасался забыть имя одного из заговорщиков. Впрочем, хватило бы и частичного списка, если оригинал лежал в пекарне. Но он боялся ехать в Цитадель.