— Или не узнать. Это вопросы, над которыми бьются лучшие умы Цитадели: что превращает людей в сомнов. Вот оттуда же и наш Легендарный. Вряд ли нам суждено докопаться до правды.
— Но Уман оставил Джолин в качестве важного свидетеля по делу Легендарного! — напомнил Джоэл.
— Ну, так она столько видела! Еще бы! Единственная, кто из гражданских видел его два или три раза. И при этом уцелела! Улики по делу Рыжеусого и Легендарного, понятное дело, Уман прибрал поскорее себе, это работа нашего ведомства. А революционеры так-то проблемы гарнизона. Вот и все дела. Пока тишина, Джо! Почему нельзя хотя бы один день насладиться победой?
Вопросительный печальный взгляд напарника резал без ножа, проникал в самую душу. Обвинять не получалось, даже казалось по-своему преступным. Ли слишком устал от загадок, сражений и тревог. Неудивительно: пока Джоэл лежал без сознания, а потом мучился в тюрьме собственного тела, верный напарник завершал расследование и поминутно тревожился о состоянии друга. Теперь он законно мечтал о долгожданном отдыхе, пока ненасытный Джоэл жаждал вновь влиться в привычный ритм жизни охотников. Пока он по-прежнему ощущал себя лишним, списанным.
— Ладно, и все-таки…
— Что? Да отложи ты эту карту, давай хотя бы сегодня посетим театр, как нормальные люди. Развеемся, повеселимся! Ты вообще знаешь такое слово: веселиться? Забыл или не знал?
Теперь Ли кривлялся, как маленькая обезьянка с веселых картинок из старых книг. Он скакал вокруг стола и уже демонстративно сдувал несуществующие пылинки со своей любимой треуголки.
— Повеселимся в компании с Уманом… Это даже звучит странно, — с сомнением протянул Джоэл и улыбнулся.
— Как есть. Пока начальство благосклонно, надо пользоваться.
Джоэл кивнул, но недоверчиво сощурился. Он не знал, что и думать: утром Уман пригласил в свой кабинет, ничего не объясняя, и, хитро улыбаясь, протянул Джоэлу два латунных жетона — билеты в лучший уцелевший театр Вермело.
— Что это? — удивился Джоэл, перекатывая в ладони поблескивающие кругляшки. Утром он не сразу поверил своему непрошенному счастью. После множества потрясений кабинет Верховного Охотника отзывался только неуютным холодом под сердцем. Но в этот день ярко сияли рассветные лучи, расцвечивая через зеленоватые стекла невеселое помещение. Под их теплыми прикосновениями даже поверженный волк с герба, казалось, не скалился, а улыбался.
— А ты не догадываешься? Приглашение и поощрение! Или ты не рад? — ответил Уман и весело осклабился, сверкнув единственным глазом. По-звериному, просто на вид, но за радушной прямотой скрывалась недюжинная хитрость, из-за чего Джоэл невольно искал подвох.
— Рад, наверное. Просто это неожиданно, — пробормотал он в замешательстве.
— Извини, Джо, ты же знаешь, что у нас не принято громко возвещать о сути успешно завершенных дел, — развел руками Уман. — С победой над Легендарным Сомном твоя слава разнеслась сама собой, это было неизбежно. Но мы не могли позволить себе рассказать также о деле Джолин, оно куда более… деликатное. Революционеры еще могут оставаться в Вермело.
— Да, без сомнения, — охотно согласился Джоэл, что и натолкнуло его немного позднее на мысли о множестве группировок. Да еще полученная от Умана наводка относительно Бифомета Ленца не давала покоя. Верховный Охотник что-то знал, Джоэл тоже желал узнать. Его расследования, его смертельная игра еще не закончилась, дело Легендарного Сомна не переходило в разряд бесперспективных «висяков», даже если всем хотелось задвинуть его в далекий ящик, похоронив под грудой новых документов и отчетов.
— Ну, ты же не в обиде? — засомневался с несколько растерянным лицом Уман, приглаживая черную бородку.
— Ничуть, — мотнул головой Джоэл. Для него лучшей наградой оказалось бы снятие всех обвинений с Джолин. Вроде бы к этому дело и двигалось стараниями Верховного Охотника, совместные слушания Цитадели и Бастиона по делу проходили в закрытом режиме. Пока что свидетелей допрашивали по одному, чтобы никто не знал показания других причастных и не мог подстроиться под некую общую легенду. Но ведь Джолин и так ни в чем не лгала. Джоэл отказался бы от любых материальных наград, чтобы по итогам слушаний его возлюбленную отпустили, прекратив все расследования в отношении ее причастности к секте дирижабля.