— Ида, расскажи все Джо. Он сможет помочь, — попросил Батлер, слегка обнимая жену за плечи. Женщина суетилась возле очага, наливая в чайник из бочки воду, затем искала маленькую кастрюльку. Вскоре она разлила по глиняным кружкам взвар и села на шаткий облупленный стул во главе стола.
— Вы действительно превращаетесь по ночам? — с трудом заставил себя спросить Джоэл. За стол он не сел, к взвару тоже не притронулся, внутри огонь мешался со льдом ранящим крошевом. Ида же сгорбилась, сцепив руки на вытянутой столешнице.
— Да. Но я не помню. Это… как во сне. А утром я снова я, — четко, как врачу, ответила Ида, но вздрогнула: — Это страшно.
«Смерть смотрит на тебя сквозь закрытые веки. Как во сне… Сомнамбулы…», — возникло извечное предсказание старухи. Все меньше верилось, что она одна из революционеров, все больше улавливалось в ее речах сходство с обрывочными фразами Каменного Ворона.
— Ида, откуда вы? Почему на вас шрамы? Извините за столь личные вопросы, но мне кажется, я могу знать ответ, — набрался смелости Джоэл, хотя и поймал негодующий взгляд Батлера. Для любезностей не хватало времени. Ида же откинулась на спинку стула и опустила руки на колени, словно так раскрываясь, готовая поведать свой страшный секрет. И все же медлила, неуверенно спросила:
— С какого момента начать? С детства?
— Пожалуй, с того момента, когда вы получили эти ожоги. Они ведь… не обычные?
— Нет, не обычные, — кивнула Ида, тяжело вздыхая. — Их оставили подонки из секты Бифомета Ленца.
«Проклятье! Я знал! Я ведь знал!» — пошатнулся Джоэл. Аккуратная кухня поплыла перед глазами, сквозь нее проступал остов сгоревшего особняка. Все линии свивались воедино, сплетались темным коконом давнего заговора.
— Дальше, госпожа Ида, дальше, умоляю! Расскажите все, что знаете! — жадно воскликнул Джоэл. Батлер возразил, украдкой касаясь плеча жены и как бы заслоняя ее собой:
— Джо, ей больно это вспоминать.
— Нет, родной, все правильно, — сурово мотнула головой Ида. Каштановые пряди растрепавшейся тугой прически отлетели назад, и Джоэл узрел ожоги, которые окольцевали и шею несчастной женщины.
— Простите, я не хотел… — опустил голову Джоэл. Теперь чужое горе отчетливо вонзилось в его собственную судьбу, в его расколотый хрустальный шар — у Джолин на теле оказались слишком похожие ожоги, в которых словно бы узнавались чьи-то гербовые вензеля.
— Нет. Я должна была рассказать раньше. Но боялась. А теперь… мне уже нечего терять. Вы должны узнать правду, — едва слышно проговорила Ида. — Бифомет Ленц был главой секты. Они устраивали настоящие оргии с избиениями. В двадцать пять я попала горничной в его имение… И больше меня не выпустили. Разврат они оправдывали тем, что так лучше понимают свою греховность. После оргий нас били плетками, а потом «ставили клеймо». Тем, кто выживал. Так они отмечали тех, кто считался собственностью секты.
— Это правда. У нее вся спина в шрамах и клеймах, — кивнул Батлер.
— Батлер, милый, и после этого ты не проникся ко мне отвращением? — испуганно и удивленно посмотрела на мужа Ида, в глазах ее забилась тревога.
— Нет, родная. Никогда. Ты так страдала! Но мы тебе поможем, да, поможем.
Батлер целовал поочередно раздавленные тяжелой работой пальцы жены, как тонкие ручки изысканной принцессы. А Джоэл сжал кулаки, отворачиваясь к узкому окну, пересеченному чернотой рамы, чтобы не выдать волнения и растерянности. Ведь он не представлял, чем помочь. Зато подтверждались его худшие опасения, его страхи и возгласы Каменного Ворона.
— Что еще они делали? Ида, в этой секте с вами делали что-то еще, — настойчиво спросил Джоэл.
— Они вкалывали нам что-то. Что-то, после чего мы начинали видеть, как звери, чувствовать, как звери.
Джоэл все-таки схватился за обжигающий кизиловый взвар, потому что в горле пересохло, воздух перестал поступать в израненные легкие. Все подтверждалось! Все, чего они так боялись в ходе расследования. Грандиозный заговор, в который были вовлечены ученые, аристократы, политики, Цитадель и, похоже, сверхъестественные силы.
— Как это объяснялось в культе? — хрипло вопрошал Джоэл. Голосовые связки перехватывало.
— Первосвятитель говорил, что мы изменимся и выйдем из Вермело. Превратимся в созданий Хаоса и уйдем от Змея. Говорил, что Страж Вселенной не придет за нами, поэтому мы сами поможем человечеству. Но сначала мы должны обрести смирение и послушание. Убить грешную оболочку человека. И возродиться в новых телах.