— Джолин… — выдохнул Джоэл без тени удивления. — И кем ты была в доме Ленца?
— Горничной, прислугой. Рабыней. Как и Ида. Когда я попала в имение, мне было всего шестнадцать, в восемнадцать случился пожар, — коротко ответила Джолин, но не отстранилась, лишь теснее прижалась к Джоэлу в поисках тепла.
Озноб ее усиливался, только недавно горячее и податливое тело деревенело и покрывалось гусиной кожей. Джоэл привлек к себе любимую, мечтая согреть, отогнать эту гадкую тень прошлого. Хотя сам с трудом подавлял трясучку. Так же, как и с Ли, приходилось вспоминать и бередить старые раны любимой. Хотелось надеяться, что это признание избавит Джолин от кошмаров. Ведь с Ли сработало! Но верилось отчего-то слабо.
— Ты знала ее, да? — пробормотал Джоэл. Ида не упоминала про Джолин.
— Почти нет. Мы сидели взаперти в разных комнатах. Нас… мучили. Подвешивали в кандалах на стены, за непослушание сажали в клетки, жгли прутами. Некоторым женщинам, которые пытались сбежать, рвали груди раскаленными клещами. И… И… Не могу больше… Не спрашивай… — глухо отозвалась Джолин, немо утыкаясь в подушку.
Рассказы обеих женщин совпадали в своих страшных бесхитростных описаниях. Схожие детали жизни в секте не допускали сомнений и придумок. Джолин поведала, пожалуй, больше, чем Ида, поразив Джоэла внезапной прямотой, хотя он даже не просил описывать в красках пытки.
— Я знаю, все знаю, не вспоминай, не терзай себя, — оправдывался Джоэл, укутывая Джолин в одеяло. — Значит, ты свидетель того, что там творилось, как и Ида.
— Да.
Снова безраздельная тоска кусала сердце жадным зверем. Воронка в небе не возникала, но Джоэл отчетливо слышал, как к ней устремляются новые и новые души. И он тоже летел куда-то в бездну. В пропасть ответов. Знаний, которые не помогали противостоять Змею, а лишь умножали скорби и тревоги. Джоэлу чудилось, будто в эти самые мгновения ему вручают гигантский тяжелый ключ на цепи, которая давит на шею и душит, при этом никто не трудится подсказать, какую дверь должно открыть. Вопросы находили ответы, но новая правда о Джолин лишь усиливала было утихшие метания духа, не говоря, как излечить и ее, и Иду. Снова сердце колотилось на уровне горла, гулко отдавало ударами молота о наковальню в висках.
— Поэтому ты не могла уйти от Зерефа? — заключил Джоэл, но говорил больше, чтобы услышать звук собственного голоса, продравшийся сквозь гул и гомон кипящей в голове крови.
— Я хотела… сначала я хотела вместе с ним вывести на чистую воду тех, кто спонсировал эксперименты и участвовал в оргиях, — громко и ясно ответила Джолин. — Но когда он начал издеваться надо мной, я хотела только уничтожить его. Революционеры тоже ничем не лучше. Они думают, что можно просто так выйти в Хаос. Достаточно убить правительство. И все. Но это неверно!
— Джолин… Зереф тоже был частью секты? — уточнил Джоэл. Он предположил, что и нежеланный ребенок получился в результате одной из оргий.
— Нет, он скрывал меня потом, после пожара, — отрицательно покачала головой Джолин. Что делали с Джолин до встречи с пекарем на оргиях секты, думать совершенно не хотелось. В любом случае, Джоэл ни в чем не обвинял любимую, как и Батлер свою Иду. Теперь их, пожалуй, как никогда роднило общее горе.
— А что стало его причиной? Ты знаешь?
— Не знаю. Знаю обо всем не больше Иды, — дернулись обнаженные плечи Джолин.
— Значит, и тебе вкалывали те первые стимуляторы?
— Да.
— Проклятье… а ночью, ночью тебе не кажется, будто ты не в своем теле?
— Нет. Я не помню свои сны, — помотала головой Джолин, обхватывая голову руками. — Вы находите вот таких химер. Но я ничего не помню.
— Это неважно. Все будет хорошо, обещаю!
Он хотел бы и поклясться, но хватало и множества бесполезных невыполнимых обещаний. Впервые за долгое время Джоэл ощущал себя потерянным в темноте ребенком, который лишь на словах способен угрожать полчищам незримых монстров, скалящимся из каждого угла, из потаенных чуланов расколотого прошлого.
— Ну, вот, Джо, теперь ты все знаешь, совсем все.
Джолин резко села на кровати, потом встала и принялась поправлять простынь, собирать с пола одежду. Будто торопилась уйти или избегала смотреть в глаза. Джоэл не пытался узнать больше, чем уже узнал. Не выдержали бы они оба. Теперь он просто разглядывал прелестный стан Джолин, ее округлые бедра, налитые небольшие груди, которые он еще недавно жадно целовал, наслаждался плавностью ее движений, прямотой достойной королевы осанки.
«Значит, теперь ты называешь себя горничной. Не девчонкой из трущоб. Уже более правдоподобно. Хотя… Девчонка из трущоб, у которой родители обратились в сомнов, потом горничная в секте, потом приемная дочь Зерефа. Вроде бы все логично. Так почему я все равно не верю? Ладно, Джолин, называй, как хочешь. Это уже неважно. Важно то, что ты призналась, что тоже не совсем человек, как и Ида. Как и я, — подумал Джоэл и вдруг понял: — А значит это, что мы оба, вернее, мы все, рискуем обратиться в сомнов. Пожалуй, в одинаковой мере. И еще значит, что надо поживее подниматься и идти на встречу с Энн, как условились. Должно быть средство против обращений. Если стимуляторы — это яд, должен быть и антидот. А если его нет, заставим изобрести».