— Проклятье! — нарушил гулкую тишину Ли, когда случайно раздавил сгоревший человеческий череп. Челюсть отпала и рассыпалась осколками, из деформированной глазницы выполз зеленовато-черный жук, стремительно скрывшийся в прорехе скособоченной двустворчатой двери, по краю которой вился едва угадывающийся узор старинной позолоты. На постаментах или возле них кое-где еще покоились перевернутые и расколотые вазы. Осколки фарфора хрустели под подошвами вместе с человеческими останками, смешиваясь в единую сизую пыль.
Охотники скитались по пустым коридорами, как по древнему кладбищу. Похоже, после пожара даже чистильщиков не пустили в это место. Или все боялись лишний раз тревожить закрытое поместье.
— А вот и «изнанка» дома, — выдохнул отчего-то шепотом Джоэл, когда они достигли двери в подвал. Один из шкафов в испепеленной яростью огня библиотеке оказался отворен, а за ним вниз устремлялась винтовая лестница, широкая, каменная. Но Ли все равно предостерег:
— Осторожно, Джо, а если обвалится?
— Не обвалится.
— А если закроется?
— Механизм сломан, — махнул рукой Джоэл на торчащие из стены проржавевшие шестерни. — Похоже, отсюда кто-то пытался выпустить жертв, которых держали внизу. Полагаю, внизу и устраивались оргии. И пытки. Наверху, как ты видел, все было красиво-прилично.
— Омерзительно представить, что кто-то сидел за длинным обеденным столом, пока другие внизу умоляли освободить их, — философски заметил Ли, точно узрев в страшной миниатюре картину всего их перевернутого общества. — Пока на них ставили клейма, как на скоте.
«Скотобойня Змея», — вспомнился свой недавний сон Джоэл. Он поежился, но уверенно ступил на первую ступень, затем на следующую. И так преодолел целый спиральный виток лестницы.
— Эй, Джо, факел не хочешь сделать? — окликнул Ли.
— А? — не понял Джоэл. Он прекрасно различал ступени, но потом вновь содрогнулся: да, снова вступали в силу проведенные с ним изменения, пока стихийно, но зато в подходящие моменты. Неужели эксперимент увенчался успехом? И теперь он мог бы выйти и в Хаос? Но зачем? В пасть Змею? Грета доказала, что из Вермело невозможно сбежать даже новому виду, новому человечеству.
— Факел, говорю! — настойчиво повторил Ли. — Джо, ты меня пугаешь. Шею свернуть хочешь? Шлепает куда-то по винтовой лестнице на ощупь.
— Да-да, конечно, — мотнул головой Джоэл, поражаясь, что никто не замечает творящихся с ним странностей. — Вот, держи, здесь даже есть.
По краям винтовой лестницы на кронштейнах обнаружилось несколько факелов, как в древних катакомбах. Впрочем, особняку минула не одна сотня лет, он наверняка застал времена еще и до Хаоса, и до электричества. Лучшие времена, когда им не владел опасный безумец. Когда еще весь мир питался иллюзорной надеждой на процветание и будущее. А в их настоящем остались только покрытые мхом головешки. Факелы, к счастью, уцелели, даже просмоленные тряпки словно приготовили, чтобы вскоре зажечь. Пожар не коснулся подвала, не найдя себе пищи на каменной винтовой лестнице, ведущей в глубь земли.
— Так-то лучше, — ударил захваченным для такого случай огнивом Ли. Он догадывался, что придется обследовать именно казематы. В Вермело никогда и ничто не лежало на поверхности, темные дела творились за фарфоровой маской благополучия и гостеприимства.
Чадящий факел ударил в лицо застарелой вонью прогорклой смолы и жира. Джоэл сощурился от дыма, закашлялся, предпочтя бы спускаться на ощупь, но Ли повезло не стать жертвой эксперимента Цитадели. Он все еще видел, как человек, чувствовал, как человек. Оставался человеком. И ему требовался свет, чтобы узреть то, что застыло внизу напоминанием о трагедии семилетней давности. Но лучше бы они ничего не видели…
Пятна крови намертво въелись в стены и пол, повсюду лежали грязные проржавленные кандалы. В центре обширного зала виднелась старинная печь, полуразрушенная, давно потухшая. А возле нее стояло подобие кузнечного инструмента, вернее, множество клещей и прутов. Некоторые оканчивались витым узором клейма, в котором угадывался вензель «Б.Л.» — Бифомет Ленц.
По обе стороны от печи тянулись в два ряда узкие клетки, в которых человек не сумел бы ни встать в полный рост, ни вытянуться лежа. С низкого потолка свешивались на цепях крюки, по стенам тянулись всевозможные пыточные приспособления, от изогнутых серпов до плеток с шипами. Обручи с винтами говорили, что некоторым пробивали череп насквозь. Вероятно, практиковались и показательные изощренные казни. Каких-то пленников явно распинали на стене, прикручивая за руки и ноги к каменной кладке. Что делали еще — не стоило задумываться.