— А как же я? — забеспокоился Ли. Он снял шейный платок и принялся утирать им вспотевшее лицо, на котором угадывались размазанные следы копоти. Тонкая лиловая ткань пачкалась, но напарник уже не замечал. Все вещи, весь их старательно созданный уют выглядел зыбким и в какой-то мере ненужным. Если даже знать намеревалась оставить город, как опустевший кокон гусеницы. Цинично упорхнуть, подобно ядовитой бабочке.
— Ты пойдешь в дозор, чтобы не привлекать внимания. Для Цитадели мы должны создать иллюзию порядочных граждан, верных служителей закона. Главное — не вызывать подозрений, — кивнул Джоэл. — Ты передашь все сведения Энн, только не говори про Вен Даррена. Спросишь на складе у Грэма и Бима, какая версия официальная. Если задымление — хорошо. Если что-то другое… Надо бежать.
Новый план разрабатывался четко и быстро, хотя все равно выглядел рискованным. Но торчать в мансарде они не имели права. По своим расследованиям Джоэл уяснил простое правило: рано или поздно любой преступник выдавал себя тем, что начинал вести себя странно. Либо его доводил страх, либо выдавала насмешливая беззастенчивость, уверенность в безнаказанности. И он выдавал себя чем-то, неким случайным поступком, неверным действием, которое не вписывалось в созданное алиби. У них с Ли все держалось на авторитете вернейших служителей Цитадели, которые не стали бы проникать в лабораторию. Хотя Джоэл подозревал, что у Энн репутация хуже, чем у них. Но тревоги приходилось оставлять на потом. Джоэл полагался на обретенное чутье: засаду, как и шпионов, он не ощущал.
— А если меня будут ждать, чтобы арестовать? — засомневался Ли.
— Я почувствую. Буду рядом, возле стен. И приду на помощь. Обещаю, — отрывисто ответил Джоэл. — Я отправлюсь ночью. Как пройти мимо патрулей охотников, я прекрасно знаю. С гарнизоном связываться не хотел бы днем. А запрещенный квартал все равно никто не патрулирует. Сдается мне — зря.
— Вроде бы делали облаву после убийства Рыжеусого, — неуверенно пробормотал Ли. — Не понимаю, зачем туда лезть.
— Облаву? Да, наверное, — засомневался Джоэл. — Если только специальный отряд. Сдается мне, в лабораторию Рыжеусого не пустили никого из обычных охотников. Я надеюсь выяснить, кто его убил.
— Но почему так срочно, почему нельзя подождать пару дней? — не унимался Ли.
— Мне кажется… у нас не будет этих пары дней, — оставался непреклонен Джоэл. — Ладно, Ли, попытайся хоть немного отдохнуть перед сменой.
— В компании принца отдохнуть будет сложнее, чем мне кажется.
— Я посторожу.
— Тебе тоже нужны силы.
— Я теперь не совсем человек. Выдержу, — почти не соврал Джоэл. — Отдохни. Все будет хорошо.
Ли еще пытался протестовать, но легкий поцелуй и короткие объятья успокоили его, заставили довериться. Возможно, напрасно. Возможно, все они летели в бездну. Полет начался с рассветом. Тянулся бесконечный день. Как начался утром с громкого стука Батлера, так и не мог никак закончиться, как будто время скомкалось спутанной пряжей, напоминавшей черные линии мира.
Быть может, вокруг иных-то не осталось, но Джоэл не видел. Порой лучше не видеть, не знать. Но незнание и слепота не избавляли от катастроф и гибели. Джоэл стойко ждал ночи, заветного сигнала «отбой», после которого намеревался пойти против еще одного запрета Вермело. День вне времени тянулся тысячу лет, и именно теперь хотелось получить всю правду, возможно, выпустить Вен Даррена. Не оставалось уверенности, что к ним не пришли бы с обысками, а где прятать зверя, идей не возникало.
— Безумные какие-то дни. Ядовитые, — помотал головой Ли, стягивая сапоги. Он наспех умылся из кувшина и тазика, стоящего на сундуке. Им обоим не хватало хорошего душа. Но такими новшествами щеголяла только Цитадель. Да в богатых имениях ни в чем себе не отказывали. Весь остальной Вермело прозябал едва ли не в лачугах, которые почти ничем не отличались от жилищ бедняков, оставшихся за рамками древних рыцарских легенд далекого прошлого. Особенно обшарпанно смотрелись рабочие кварталы. И в них-то, кажется, зрел новый бунт.
Джоэл сидел у стола, глядя на мгновенно заснувшего Ли и размеренно дышащего Вен Даррена. И на Ловцы Снов, в которых не застряло ни единого кошмара. Создания Хаоса не имели ничего общего с сомнами. И все это поведал этот долгий день.
«Открыть бы калитку. Если получится открыть калитку, то отправлю Вен Даррена на следующую же ночь, — думал Джоэл, нервно постукивая пальцами по столешнице. — Может, стоит попросить у него парочку пробирок крови? Для изучения… Только кто будет изучать? Проклятье, мы думали, что ищем доказательства вины Цитадели, безумных исследований. Но исследования не так уж безумны. А, возможно, и необходимы. Но как кровь создания Хаоса поможет Иде? Если бы Рыжеусый был жив, возможно, он бы смог дать нам ответ, ведь он был ученым. Революционером, конечно, но мы теперь не лучше. И что хуже всего, я впервые ощущаю себя по-настоящему свободным».