Толпа возмущенно взревела, очевидно, приняв смерть дезертиров Цитадели как атаку на своих. Перемирия не получилось, не получилось ничего — только это и осталось единственной здравой мыслью, когда со всех сторон полетели гранаты, дымовые шашки пополам с булыжниками.
Раздались первые выстрелы, сотрясшие улицу удушающим сочетанием вибраций, пороховых газов и выбивающих душу звуков. Пушка оказалась слишком близко от ряда зданий, фасады которых успели почернеть от копоти. Посыпались кирпичи и детали старинной облицовки. Кусок внешнего подоконника второго этажа едва не угодил по голове, зашиб ближайшего охотника по правую руку, тот охнул и упал. Джоэл подхватил его и вместе с Ли оттащил к баррикаде, которую успели выстроить верные Цитадели. Но вскоре стало понятно, что они бессмысленно тащат мертвое тело несчастного. Первой жертвы революции Охотников.
— Всем принять стимуляторы! — скомандовал Уман. Ни у Джоэла, ни у Ли их при себе не оказалось. Похоже, не у них одних: многие охотники хлопали себя по карманам, искали пробирки на поясе и не находили. Слишком быстро всех подняли по тревоге, не успели ничего выдать. Повезло, что мечи носили всегда с собой.
— Выставить щиты!
Джоэл не слушал, не хватало сил. Он просто бил мечом в ножнах, плашмя, больно, но не смертельно. В этот день он не хотел никого убивать, потому что сам еще не определился с выбором стороны. Сердце сжималось от горького чувства вины и щемящей неопределенности. Верного пути больше не существовало. Теперь стена охотников уже не атаковала Академию, а пряталась за щитами и мешками, держа оборону.
Еще несколько выстрелов с двух сторон сотрясли воздух, снаряды оставляли воронки на мостовой, вспахивая брусчатку. В Академии, кажется, загорелись казармы, все растворялось в дыму, Джоэл не видел толком, кого атакует, зачем… Не представлял, с кем они сражаются. И, что самое ужасное, чувствовал себя не на той стороне. Или того хуже — предателем обеих сторон. Он шел своим путем, вел свое расследование, слушал Стража Вселенной, а, возможно, доверился голосу безумия в своей прохудившейся голове.
Кто-то атаковал справа, Джоэл выставил блок мечом и ударил с размаху кулаком. Нападавший с истошным криком отшатнулся, хватаясь за выбитый глаз, который повис на перекошенной щеке кровянистым месивом. Джоэл вздрогнул: собственная сила пугала до тошноты. Он отпрянул, не смея добить, к тому же, вскоре пришлось скрываться за баррикадой из мешков от нового пушечного выстрела, за которым следовал залп лучников и арбалетчиков.
— Остановитесь! Остановитесь, пока не пролилось еще больше крови! — кричал в рупор Уман, а меч его, который вовсе не заржавел за годы бездействия, уже сплошь блестел не сталью, а багрянцем. Верховный Охотник никого не щадил, взывая к справедливости.
— Правды! Правды! — ревела толпа, но общий призыв сливался боевым кличем. Плакаты и транспаранты побросали, а обломанные древки превратили в острые пики, некоторые из которых уже торчали из распятых на мешках тел охотников. Их пригвоздили, как пойманных насекомых, как прибитые к стенам гербы начала новой эпохи.
Подсчитать число жертв не удавалось. Рядом с кем-то вступил в поединок Ли, с одним из озлобившихся дезертиров, который хрипел в лицо напарника:
— Так-то вы легко бросаете своих!
— Это вы бросаете! — крикнул Ли и обманным выпадом проскользнул противнику за спину. Тот не успел обернуться и получил метким ударом пониже черепа. Прием мог оказаться и оглушающим, и смертельным. Разбираться в силе удара времени уже не было.
— Уман! Скажи правду! — выкрикнула со стороны Академии разъяренная Энн. Она уже не маячила живым символом — затаилась где-то на укрепленной башне возле стены. Но сгущавшийся дым укрывал ее местоположение. Вермело горел, все больше напоминая страшный город из кошмаров. И все преобразилось за какие-то сутки, как будто готовились давно, как будто Энн раскопала сама некий архив. Или кто-то до нее, а она выступила как полководец, подтолкнув всех к бунту. А может, для него и никаких архивов не требовалось, причины зрели давно, нашелся повод.
— Правда! — громко заявил Уман. — Слушайте, если готовы!
— Всем прекратить огонь! — скомандовала Энн. И пушки затихли, только ветер перемешивал пыль и песок, противно скрипящий на зубах.
Толпа откатилась к стенам Академии. Тогда Джоэл заметил, как много искореженных окровавленных трупов застыло на развороченной мостовой. Веками несущая себя в чопорном упадке старинная часть города за считанные часы превратилась в поле горькой брани.