Джоэл понял: ждут его, ждут исхода начал и концов, сведенных в единственном танце боли, отчаянья и слова. Но душил запах свалки, голос тонул, окольцованный горлом, сцепленным гулким молчаньем. Оглушающая тишина кладбища разверзлась за стеной.
— Так как все было… на самом деле? Кто ты? — замирающим шепотом спрашивал Джоэл. Напоследок хотелось узнать все ответы, чтобы свести для себя концы забытых расследований. Чтобы унести это знание в безымянную могилу.
— Ровно так, как рассказывал пьянчуга Биф. То есть я, — отозвался таким же шепотом Страж Вселенной.
— Женщина в черной шали — тоже ты?
— Тоже я. Я наблюдал за городом в разных образах. Тот человек, который пришел ко мне как к гадалке в ту ночь, когда ты увидел впервые этот мой образ… Он тоже был из секты Бифомета. И обратился при вас с Ли.
— Ли… Не говори его имя, прошу, иначе… я сдерживаюсь, чтобы не сбежать, не кинуться куда-нибудь в пропасть со скалы, — выдохнул Джоэл, давясь тяжкой болью, которая вновь накинула петлю скорби на шею.
Повторялся и длился бесконечный вечер в пекарне, с того момента время в Вермело застыло, зазвенели и треснули стрелки часов. Все прокручивалось исцарапанной пластинкой в патефоне раненого сердца. Пекарня длилась неискупимой виной, а ноги скользили на камнях прибрежных скал, под которыми плескалось незримое море. Средь рифов и водорослей замерли обломки древних пароходов, клепанных громад из металла, наследия китобоев.
— Молчу. Ступай осторожней, пока у тебя нет крыльев, — ответил Страж Вселенной.
— Почему ты пришел? — глухо вопрошал Джоэл, огибая горы костей и черепов, средь которых угадывались трупы сомнов. — Святитель говорил, что Страж не придет к тем, кто погряз в пороках. Я не представляю, что есть место более порочное, чем Вермело.
— Есть. Есть и такие же. В сущности, город как город. Больной город больной Вселенной, — ответил с великой печалью вечный Страж неузнанных миров. Отделенных и бессмысленных в своей холодной отдаленности.
— Где эта Вселенная-то? Мы дальше стен ничего не видели веками, — задумчиво поднял глаза Джоэл, но узрел лишь черный панцирь, накрывший их сверху плотной крышкой. Броня Змея, шкура гигантского дракона, заменяла ныне свод небес.
— В этом-то и беда. Вы в когтях Змея. Чудом уцелели. А потом стали его любимым развлечением. Больше поверженному Хаосу нечем заняться, — скорбно ответил Страж Вселенной.
— Ну так, кто такой Змей? — требовал знаний Джоэл, разум, рассеченный мистическими откровениями, никакой стратегии и тактики не подсказывал.
— Хаос. Смерть. Тишина. Святитель верно говорил: асуры соткались из пороков разумных существ. Но не сразу обрели человеческий облик. Хаос, по крайней мере, так и не обрел. Он сражался с другим верховным асуром. Они были равны, и потом однажды схватились в последнем поединке, который раскидал их по разным уголкам Вселенной. Их война сгубила сотни миров. Расколола, перемешала, исказила — это и есть миры Хаоса. Ваши миры, — торопливо, но мелодично, как балладу, поведал Страж Вселенной.
— Так есть еще что-то, кроме Вермело?
— Есть. Я пока насчитал около пятнадцати уцелевших.
— И не спас?
— В Мирах Хаоса моей силы недостаточно.
— Кто же тогда ты? — недоверчиво проворчал Джоэл, огибая очередную груду костей. — Кому я доверился?
Каменный Ворон остановился, глядя по сторонам, как в поисках других слушателей или врагов. Он ответил, медленно чеканя слова:
— Я — неудачный эксперимент. Творение жителей несчастного мира Бенаам, куда попал поверженный и обессиленный верховный асур Раат Шаатир. Но даже в своем бессилии его мощь превосходила силу любого из жителей Бенаамаа. А в этом мире таилась великая магия. Но не столь важно… Важно то, что ее хранители пытались отбиваться и после войны лишились человеческих тел, обретя другую силу. И решили, что смогут соединить силу, бессмертие и всезнание в телах избранных добровольцев. Идеальных солдат-хранителей из разных миров. Я был Тринадцатым. Последним. Меня не хотели брать, но я добился своей избранности. И остался один, потому что все остальные сошли с ума и умерли, не перенеся «вливаний» силы. Как не перенесли вливаний ауры Хаоса узники секты Ленца.
Холод прошил тело Джоэла при упоминании секты, весть о сражении великих асуров не повергла в шок, он не знал этих далеких миров, не спасал там людей, не испытывал их боли. Его мир разрушился, осталась лишь пустыня из костей.
— А где жители Бенаама? Почему не помогут нам? — с затаенной обидой спросил он, на что Страж опустил голову, отвечая:
— Скитаются межзвездным светом по Вселенной, верят, что однажды придет тот, кто убьет великих асуров. Придумывают оружие против них. Ах да, ты не знаешь, что такое звезды, ведь миры Хаоса лежат в черной дыре. Нора Змея, как мы ее называем. И вот он Змей. Путь в Миры Хаоса был закрыт для нас. Я-то с трудом прорвался. Из-за этого не смог помочь тебе…