— Вы нашли, что поесть? — поинтересовался Джоэл. Дома он хранил на черный день только немного муки и соли. Да и те в свое время навязала запасливая Энн, утверждая, что в голодные годы даже на пайке охотника не выжить. Но в муке уже завелись долгоносики. Да и вряд ли из нее успели что-то напечь, хотя в комнате витал уютный аромат свежего хлеба.
— Батлер приносил. Спасибо ему. Тебе тоже немного осталось. Моченые яблоки и лепешки, — сказала она, указывая на круг, покрытый полотном тарелки. — С мясом сейчас непросто, ты же знаешь.
— Спасибо, Энн. Ты, наверное, можешь уходить, отдохни. Вы обе ужасно бледные, — заботливо улыбнулся Джоэл, кладя подруге руку на плечо. Энн кивнула и встала из-за стола, отвечая:
— Немудрено. Тебе бы тоже отдохнуть, Джо, на тебе лица нет. Что сказал Верховный?
— Расскажу, когда мы соберемся вчетвером, — нахмурился Джоэл, искоса глянув на притихшую напряженно выпрямившуюся Джолин. Представлялось кощунственным еще больше пугать ее известиями о том, что монстр бродит по Вермело уже семь лет.
— Это секрет охотников? — поджав тонкие губы, с нотками обиды спросила она.
— Да, пожалуй, — признался Джоэл. — Вам не нужны сейчас лишние волнения.
— Вот как. Хорошо, в таком случае… проводите меня домой.
Джолин выпрямилась и уже с нескрываемым беспричинным высокомерием направилась к двери следом за Энн, которая уже спустилась на первый этаж.
— Постойте, Джолин! Полагаю, вы устали, поспите, — остановил Джоэл, растерянно вскинув руку, как дерево, тянущее ветви к свету и теплу. Он не знал, в чем его вина, не понимал, что так влечет гостью обратно в пекарню. Теперь он ощущал себя вдвойне ответственным за ее судьбу, уже почти на официальном уровне.
— Я вернусь домой и лягу спать после отбоя. Как все, — сухо заметила Джолин, с прежним упорством подбирая корзину.
— Нет, вы не понимаете. У меня будет безопаснее. Я ведь обещал, что вы сможете отдохнуть, — твердил Джоэл, но слова вязли на языке горькой патокой.
— Понимаю… Теперь я — подопытная зверушка? И вы приставлены, чтобы следить за мной. Это сказал Верховный Охотник? — поразила жестокой проницательностью Джолин. Ее узкие маленькие ноздри воинственно затрепетали, дыхание рвано срывалось с чуть приоткрытых губ. Она сжала кулаки.
— Нет! Конечно, нет. Просто я смогу охранять ваш сон. Джолин, я каждую ночь сторожу ваш дом. Думаю, вы уже заметили это. Я понял сразу, что должен защищать вас от кошмаров. И сейчас как никогда! Это мой долг, моя работа. И… я занимаюсь этим по зову сердца.
Она остановилась и прекратила сборы, решительно поставив корзину на трехногий табурет. Джоэл не ведал, насколько ему удалось спонтанное красноречие, насколько понятно он выразил чувства, которые и сам еще никак не называл. Зов сердца, призвание — вернее всего. А еще искупление, жизнь и благополучие гостьи за все те сломанные не без его участия судьбы случайных жертв и их родственников.
Переполнилась чаша его равнодушия, сквозь трещины каменного сосуда стекала кровь, талой водой сочилась душа. И в ней свилось из всех возможных стремлений одно желание задержать Джолин, не позволить ей обратиться где-то там, в одиночестве на Королевской Улице.
— Как скажете, — тихо произнесла она и в тот миг будто убрала нависший над головой Джоэла топор. Она согласилась, она позволила хранить ее сон. Джоэл даже не помышлял ни о чем другом, ни о каком ином проявлении близости и зарождавшегося доверия.
— Может быть, сначала вы поспите? Вы ведь устали больше меня, — заметила Джолин, но устало пошатнулась и нервно растерла виски неуверенным детским жестом.
— Не больше. Я даже не сражался, — он запнулся на полуслове, перед сном напоминать о дурных впечатлениях в Вермело считалось истинным вредительством, поэтому он с отстраненным дружелюбием продолжил: — Ложитесь. Прямо так. Если будет холодно, есть еще одеяла.
Джолин несколько мгновений колебалась, но прошла к застеленной жесткой кровати Джоэла и легка поверх одеяла, лишь слегка прикрыв ноги. Она ощутимо робела в незнакомом доме, на округлых щеках рдел румянец смущения.
— Джоэл, а я точно… не подопытная зверушка? — неуверенно протянула она, глядя в потолок и сцепляя руки на животе.
— Точно, Джолин. Для меня уж наверняка. Да и для Энн, Ли и Батлера. Отныне мы ваши друзья. Доверьтесь нам, — утешал ее Джоэл, садясь на табурет у стола. Меч он прислонил к стене, по старой привычке так, чтобы немедленно выхватить его в случае опасности. Он молил все силы, в которые обычно не верил, чтобы острый клинок простоял безмятежной железякой.