— Кошечка! — потянула ручки к изображению Хэтти девочка. — Хочу такую!
…Так «кусок нарисованного меха» сорвал им остатки сеанса живописи. Варенька требовала, просила, топала ногами, ныла и снова требовала. Людмила втолковывала доченьке, что у их папы аллергия, значит, никакой шерсти в доме…
В финале Варюша некрасиво скривилась и пустила слезу.
— Закончили на этом! — вспыхнула Людмила, подхватила дочь под локоть и потащила ее на выход из студии.
Перед этим успев бросить полный негодования и осуждения взгляд на Веронику.
— Я вас провожу, — нейтрально сказал Стас, тоже метнув взгляд в сторону студентки — вроде как извиняющийся.
Та продолжала корпеть над платьицем.
«Коту под хвост все утро… Лучше б выспалась».
— Можно, я позаимствую еще один станок? — в спину уходящему преподавателю спросила она.
— Хоть все!
Чтобы не дать пропасть еще и дню, Вероника надумала снова посидеть у Невы с холстом и красками. Солнышко уже второй день как обосновалось на небосклоне, а вода в реке — это она подглядела из машины — все еще была темным-темна после штормового предупреждения.
Стаса долго не было, наверное, госпожа Людмила задержала. Вероника, пока перед глазами пятна цветные не поплыли, трудилась по памяти над нарядом. Потом чуть не отшвырнула кисть на нервах (сдержалась — кисточка не при чем), зашипела на кошачий манер. Решила сходить за станком, пока куратор объясняется с мамочкой.
Пребывая в раздрае, она совершила детскую ошибку: перепутала право и лево. До средних классов школы они у нее путались, вот и сегодня вместо комнатушки с подрамниками и запасными станками она открыла другую дверь.
За нею тоже была маленькая подсобная комнатка, только хранились в ней не инструменты для живописи. В центре помещения был модуль, такой же, как у Лешки и у нее самой. Индивидуальный модуль полного погружения спокойненько стоял себе в студии человека, выговаривавшего ей за трату времени в виртуальности.
Вероника сделала шаг назад, медленно притворила дверь. Открыла другую, выбрала станок. Дотащила его до выхода из студии. Дождалась Стаса, загрузила свои вещи в машину, попросила снова подбросить ее до набережной. И молчала всю оставшуюся дорогу.
В голове ее не было мыслей — ни единой, одна звенящая пустота.
День был теплый, тянуло холодом от Невы, но солнышко успевало обогреть пальцы. Она задержалась надолго, практически закончив работу. Остановилась, только когда желудок жалобно заурчал.
«Шкала сытости в красной зоне», — за прошедшие несколько часов то была ее первая связная мысль.
Вероника отошла от станка, оценивающим взглядом прошлась по результатам «видения руки»: на сей раз был выбран иной ракурс, больше открывающий дома на набережной. Даже фигурки прохожих угадывались на холсте.
Она почесала затылок кончиком кисти, затем вызвала такси. Попугаям с утра она корм и воду сменила, но они наверняка все доели. Малявкам дебафф «голод» получать не положено.
Новый холст занял место в кабинете, близ двух предыдущих работ с Невой. С первыми еще следовало поработать, а третий получился очень неплохо.
«Пожалуй, стоит почаще отключать голову», — вздохнула Вероника.
На выходе из кабинета ее застало сообщение от Стаса: «На следующие выходные отбой. Людмила взяла перерыв без обозначения сроков».
— Да пусть хоть насовсем испарится, — покривилась, как от кислятины, девушка. Двух прошедших сеансов было почти не жаль: тоже опыт, полезный и нужный.
К пернатым в комнату она пришла с подношением в виде колоска чумизы. Собиралась прикрепить его на стенд, но пухи решили иначе: сначала бело-голубой молнией мелькнула Вив, приземлившись на руку с заветным угощением, затем примеру бесстрашной подруги последовал и Зеленкин. Он, в отличие от девочки, трусил, но любовь к вкусняшке перевесила боязнь.
Птицы топали по рукам Вероники, трескали за обе щеки зернышки, издавали довольные: «Тьюи». Зеленкин, наевшись, прямо там же начал петь песню подруге, забавно поднимая шапочку и сведя зрачки в точки. Вив то отмахивалась, то благосклонно принимала знаки внимания.
Против воли девушка заулыбалась, осознав, что вот теперь, в эти минуты, узнала кое-что о беспричинном доверии: у этого доверия теплые лапки, настолько теплые, что согревают душу.
Непись, похожий на каракатицу, ждал их у каменного стола, причем стол уже был заставлен мисками и блюдами. Либо он караулил гостей с накрытым столом кучу времени, либо знал, когда они появились в своих временных комнатах.
— Дяденька, все было очень вкусненько! — поблагодарила за всех Мася, когда трапеза завершилась.