Поставив электронную подпись к вящему удовольствию итранина, потянулся.
– Где там, обещанное пиршество? Жрать хочу, и не то, чем вы меня потчевали в «Лейке».
Ралиб рассмеялся. Так мы и вышли, разговаривая и весело подшучивая друг над другом. Сейчас это было необходимо для того, чтобы восстановить душевное равновесие и возродить утерянное доверие.
– Может, все же расскажешь, на чьей дочке успел жениться, что тебя так прикрывают в ведомстве? Я ведь спрашивал, но ответа не получил.
Подумал, что, пожалуй, можно и рассказать. Ралиб умеет хранить тайны. К тому же, уж больно хотелось посмотреть на его физиономию, после того, как он услышит ответ на свой вопрос.
– Видишь ли, я не женат ни на чьей дочке. – Сделал многозначительную паузу. – Я женат на Маркеле Ланвер командоре знаменитого крейсера «Гидра».
Ралиб сбился с шага и недоверчиво уставился на меня круглыми от удивления глазами.
– Ты шутишь?
– Какие тут шутки. – Проворчал беззлобно, усмехаясь над выражением полнейшего шока на лице итранина.
Сорвавшаяся с губ лейтенанта тирада, заставила меня захохотать.
– Тогда какого черта ты все это время морочил мне мозги. Связался бы со своей благоверной и дело с концом. Уж она бы быстро разрулила твою ситуацию.
– Не мог. Я понятия не имею, как с ней связаться.
– Это еще почему.
Почесал макушку, думая, как лучше рассказать Ралибу о нашем с Маркелой браке и решил говорить, как есть.
– Ну, ты даешь. – Протянул лейтенант, выслушав признание.
– У меня по большому счету и выбора-то не было.
– А знаешь, мне кажется это к лучшему. Ланвер прикрыла тебя от Фагора Трента. Мерзавец до сих пор не знает, где ты находишься. Витарус на тебя случайно наткнулся, просто решил убить двух зайцев сразу: и тюрьму разворошить; и тебя упокоить. Я вообще не понимаю, кем должен быть человек, чтобы заказать смерть собственного сына. Ты как с этим справляешься?
Недовольно поморщился.
– Нормально.
Было неприятно, и хоть Фагор не являлся моим родителем в прямом смысле, все равно, на душе остался неприятный осадок.
– Ралиб, то, что ты сейчас узнал, не должно достигнуть чужих ушей.
– Ты кого учишь, парень. Это и дураку понятно.
– Ириса обо всем знает. – Предупредил лейтенанта.
– Вот же лиса, и ведь ни словом не обмолвилась.
Больше мы на эту темы не говорили.
Темный зал бара встретил тишиной, но стоило только нам войти, как все вокруг озарилось светом, а уши заложило от радостного рева.
Около сотни военных счастливо загалдели, поздравляя меня с освобождением. Здесь были: Мират, Ралива, Ония, Ириса, Жих, Тач и еще множество знакомых лиц.
Сестра крепко обняла меня и чуть не прослезилась, но ее тут же заменила Ралива, буквально вырвав из рук Ирисы. Заметил, как ревниво косится в нашу сторону Мират и поспешил избавиться от объятий.
За столик уселись впятером. После того, как были произнесены несколько тостов, оглядел лица своих друзей и понял, что даже там, на Земле, у меня никогда не было такой большой и дружной семьи.
– Рассказывайте, что нового и интересного произошло за время моего отсутствия.
– Ничего. Тебя и не было-то всего неделю.
– Ага, и еще почти неделю я провел в разъездах.
– Мират, колись. – Послышался голос Ирисы.
Сержант потупился как школьник, а Ралива вообще залилась краской, но затем парень вскинул голову и посмотрел мне в глаза, обняв одной рукой, сидящую рядом с ним рыжеволосую девушку.
– Я сделал предложение, и Ралива согласилась стать моей женой.
Искренне улыбнулся, порадовавшись за друга.
– Поздравляю. Вы замечательно друг другу подходите. Смотри, Мир, береги ее, узнаю, что обижаешь, голову оторву.
Шутливо погрозил кулаком сержанту, но взгляд говорил, что не шучу.
Лейтенант просидел с нами недолго, сославшись на то, что у него уйма дел.
– Артен. Завтра с утра жду тебя в своем кабинете, так что постарайся долго и много не гулять. Ты мне нужен бодрячком.
– Слушаюсь, товарищ лейтенант! – Отрапортовал, пытаясь перекричать зазвучавшую не вовремя музыку, а затем было веселье.
С трудом помню, как добрался до своей комнаты, но к счастью, на утро голова не болела, и следов похмелья не замечалось, поэтому быстро приняв душ и собравшись, трусцой побежал к главному корпусу. С сегодняшнего дня начиналась моя новая работа по контракту.
Глава двадцатая
Каждый вечер в течение двух последующих недель проклинал лейтенанта за его упорство и благодарил за выдержку, ибо почти по десять часов в сутки он учил меня управлять своими ментальными способностями. Обучаться приходилось с нуля, мало что получалось хорошо и с первого раза, точнее сказать, не ничего получалось. Если раньше организм реагировал на мысленное вмешательство в мой разум спонтанно, просто стряхивая с себя чужое воздействие, то теперь приходилось контролировать этот процесс, более того, растягивать защитный механизм не только на себя, но и на определенно выбранную цель, в данном случае – Ралиба.
Я злился и негодовал, когда не получалось раскинуть щипы чуть в сторону и отгородить разум лейтенанта от возможного проникновения, чего уж говорить о выстраивании полноценной защиты.
Ближе к полуночи приползал к себе в комнату и падал на кровать, мучаясь от сильнейшей головной боли и скуля в подушку, прекрасно понимая, что на следующий день, снова отправлюсь к Салиру и буду насиловать свой организм, пытаясь добиться хоть любых маломальских результатов.
Ускоренная программа обучения, как назвал ее лейтенант, пусть и со скрипом, но начинала давать свои плоды.
– Молодец, Артен, еще немного. Сосредоточься. Нет, не отпускай нить. Растягивай ее. Ну что ты делаешь? – Завопил лейтенант. – Что ты своими граблями дергаешь? Мысленно растягивай, а не руками.
Открыл глаза и выдохнул.
– Не могу! Надоело! Сколько можно по одному и тому же месту?
– Столько, сколько нужно. Пока не научишься и не сможешь поставить нормальный, устойчивый, осознанный блок.
– Проще в реальности построить новую стену вокруг базы, чем возвести ее в моей голове.
– Это ты зря. Один раз сделаешь, потом будет намного проще. Поэкспериментируешь с каркасом, выберешь наиболее удобный для себя и вперед…
– Знаешь, Ралиб, мне иногда все это таким бредом кажется. С одной стороны – ясно и понятно, а с другой – за гранью реальности.
– Ничего, через некоторое время, будешь выставлять и растягивать защиту, даже не задумываясь и не чувствуя при этом дискомфорта.
– Хорошо бы так, а то надоело постоянно мучиться головной болью.
Как же я радовался, когда удалось сдвинуться с мертвой точки и выстроить осознанную, с кучей дыр и прорех мысленную стену, а уж когда получилось растянуть ее на двоих и вовсе, чуть не запрыгал на месте от ликования. Конечно, продержалась она только чуть более минуты, но это уже не имело значения.
– Вот, так-то лучше, – улыбнулся лейтенант и хлопнул в ладоши. – Принцип построения запомнил?
– Да.
– Теперь осталось только тренироваться и совершенствоваться.
Прошла еще неделя, и я смог похвастаться своими успехами, так как научился создавать защиту от ментального воздействия в любой момент и раскидывать ее как минимум на пять человек, правда, чем длиннее она получалась, тем слабее и тоньше оказывалась, да и держалась довольно не долго.
Сегодняшний день был очень ответственным. День, к которому мы с Ралибом так тщательно готовились. Первый допрос, на котором я должен был присутствовать и не просто с обычным заключенным, а с моим «драгоценным» дядюшкой. Я не имел права подвести лейтенанта, поэтому мысленно подбадривал себя, прогоняя уничижительные мысли. Нельзя сказать, что я не боялся неудачи, еще как, но надев на лицо маску безразличия, шагнул в полутьму камеры.
Витарус Трент за время пленения нисколько не изменился, разве что обзавелся небрежной щетиной.