Конечно, оказался прав — новый мундир ожидал меня, одетый на манекен, а портной с подмастерьем караулили его в преддверии примерки. Раньше они не приходили, так и мундиры шились не генеральские. Камергеру положено «иметь вид», а как его обрести, если не подогнать по фигуре? Ну и денег генерал тратит много больше офицера, надо показать товар лицом, чтобы легче клиенту платилось.
Опять же, придворным установлено семь видов формы: парадная, праздничная, выходная, повседневная, особая, дорожная и летняя, а готова пока только одна. Кому остальные шесть строить поручат? Знаете сколько стоит камергерский мундир? То-то! Такими деньгами пренебрегать никак нельзя! Тут самому нужно контролировать процесс. Да заодно спросить — к какому сроку потребен мундир генерал-архимага? Тот подешевле, конечно, но тоже не пару грошей стоит, никак нельзя пропускать мимо себя такой жирный заказ.
В комнате ещё три служителя, во главе с Кириласом, и мой камердинер Балег. Понятно, поздравили и сразу начали примерку. Портные, служители, камердинер… Полдюжины человек на одного меня! Просто ужас! Но… положено.
Как по мне, мундир сидит великолепно, но портные распороли несколько швов и заново начали их тачать. Старались изо всех сил. В основном, убедить меня в сложности портновского труда. Пока не закончат, не уйдёшь, потому перешёл в другую комнату, где служители накрыли закуску к кофею. А пока я перекусывал, рассказывали самые свежие сплетни… э… новости, конечно.
Из меня касающихся, доложили про арест графа де Мартена. До решения регентши посидит в заключении. Уж больно скандально он вызов бросил — в самом Тронном зале. Не было ли тут злоумышления? Не просто же так, напоказ, он пренебрёг всеми правилами?
Вдруг граф хотел таким образом выказать своё небрежение нынешней власти? Вдовствующей королеве-регентше и Регентскому Совету? Похоже! Очень похоже!
Члены Совета, видевшие действо своими глазами, к тому склоняются. И сразу вопрос — как поручик смог проникнуть в Тронный зал? Кто, зачем и под каким предлогом его пропустил во Дворец? Чего дальше ждать? Может, скоро в Тронном зале лотошники с рынка начнут бродить и пирогами торговать? Может, у дверей теперь сапожники тачать обувь станут? Что за проходной двор устроили в Королевской крепости?
Если судить по настроениям и разговорам, то кое-кто завтра вылетит в отставку. Или сегодня, если королева сразу начнёт разбираться. Тут надо бы понять: Кто виноват? Охранители или дворцовая полиция? А коли по уму разобраться, то и те, и другие хороши. Понятно, Уланский гвардейский полк тоже замаран.
Граф Везен, который барон Тихий, показал себя молодцом — сразу пресёк бесчинство и притормозил скандалиста до прихода наряда дворцовой полиции. Скажем, вызов на поединок лишь предлог, но Тихий-то какой молодец?! Тут же потребовал мажескую дуэль! Накажет он графа де Мартена за буйство, непременно накажет. Попал Адамчик, как кур в ощип! Небось, спалит его Тихий Ужас, на погребальный костёр нести будет нечего. А вот зачем оскорблять королевскую фамилию!
Общим мнением придворных было решено — если королева соблаговолит спустить выходку графа де Мартена, то отправит его в крепость. Но если решит обидеться, то разрешит дуэль. На мечах ещё можно было бы сомневаться и делать ставки, а вот с магией сомнений нет вовсе. Даже увешавшись амулетами защиты, против волшебника трудно выстоять, что говорить про бой с целым архимагом, причём, Огня?
Глава 2
Гвардейский поручик граф Адам де Мартен орлом сидел на неудобном табурете, гордо оглядывая допросную комнату. В голове бродили мысли: «Я герой! Показал лихость. Сейчас придётся выдержать неприятный разговор, а затем надо сразу ехать в Офицерское собрание. Выпить с приятелями игристого за такое дело и выдвинуться в театр к актрисочкам. Что-то эти увальни не торопятся, какие-то бумаги читают. Читай, не читай, всё едино отпустят, разве лишний час промурыжат. Я граф и офицер гвардии — кто они против меня? Что-то долго раскачиваются. Прикрикнуть бы? Но вроде простолюдинов нет, все дворяне и в неясных чинах. Кто-то может быть выше поручика, тогда в полк нажалуются.»
Адам прислушался к репликам, которыми перекидывались следователи. И подумал: «Ну, тупые! Думают, я их послушаю и испугаюсь. А я не дурак, чай, понимаю, что стращают.»