— Что… что вы делаете, виконт? — растерянно произнесла она, тоже глядя мне в глаза. Её щечки слегка покраснели, — Вы… вы слишком близко ко мне…
— Знаете, почему я все это делаю, княжна? — негромко произнес я и положил руки ей на талию. Мои ладони обожгло нестерпимым жаром. Кажется, останутся ожоги… пофиг, — Почему я всегда рядом с вами? Почему так жестоко и нагло троллю? Но всегда оказываюсь рядом в самый нужный момент, чтобы спасти вас?
— И… и почему же? — тоже шепотом произнесла она, — Вы… я… вы меня смущаете, виконт… я вас сейчас стукну…
Чернота начала уходить из её глаз. Надо давить! Додавливать до конца!
Я увидел, как княжна, словно уже не контролируя себя, приоткрыла нежные слегка припухшие губы. Увидел ряды белоснежных зубов и самый кончик нежного розового языка…
— Я дурак, княжна. Возможно, я ещё сам не понял, что люблю вас… — с этими словами я притянул её к себе и нежно поцеловал в губы.
Иногда мужчина должен лгать женщине. Потому что это — ложь во спасение.
Пока Светлана, Отражение и Александр Булгаков продолжали жестоко рубиться друг с другом, Бегемот воспользовался возможностью и ускользнул незамеченным. Ухмыляясь, он на цыпочках вернулся в палату князя Омутова, уверенный в своей незаметности.
— Ах, Бегемот, старина, никому не сравниться с тобой, — прошептал он про себя, тихонько усмехаясь. Он огляделся, но в палате кроме него и бессознательного князя никого не было, — Все эти годы, пока на зоне баланду хлебал, не прошли даром…
Он подошел к Омутову. Тот лежал на кровати бледный и неподвижный. Взглянув на ослабевшего князя, Бегемот поклонился, улыбка исчезла с его лица.
— Доброго здравия, княже. Вам оно и правда сейчас не повредит, — сказал Бегемот, в его голосе не было ни капли сарказма, — Вы один из тех немногих, о ком Петр Алексеевич всегда отзывался с уважением. Для меня честь сделать то… что я сейчас должен сделать.
Бегемот вытянул и встряхнул руки, и из-под его рукавов появились высокотехнологичные щупы-манипуляторы. Они двигались бесшумно с механической точностью, тянулись к лежачему князю.
— Род Омутовых в почете даже среди деловых людей, — сказал он с ноткой почтения в голосе, — Лепила из меня так себе, но я постараюсь…
Высокотехнологичные устройства начали свою работу, сканируя и исследуя тело Омутова, издавая едва слышное жужжание. Они двигались с поразительной осторожностью, как будто осознавая важность своей задачи.
— Но даже величайшие могут пасть жертвой более хитрого хищника, — продолжал Бегемот, выражение его лица было торжественным, — И теперь, похоже, управу нашли и на вас…
Зонды излучали мягкий пульсирующий свет, отбрасывая жуткие тени на стены палаты. Бегемот пристально наблюдал за ними, его взгляд был полностью сосредоточен. Ни единого намека на веселье.
Когда щупы закончили исследование, они втянулись обратно в рукава Бегемота. Достав из кармана телефон, он некоторое время изучил собранные данные.
— Кажется, именно ваше тело стало источником этой Аномалии, — задумчиво произнес Бегемот, — Она всё это время находилась внутри вас, после того, как Сухоруков подсадил её… А мальчишка, когда извлек её, спровоцировал эту сущность на более активные действия… Ну да ладно, это уже не важно.
Снова встряхнув руки, Бегемот вновь принялся за работу…
— Вы сильны, княже, очень сильны, — сказал он, вводя шприц в вену князя, — Эта тварь все это время пыталась вас убить изнутри… и в итоге потерпела поражение. Будет крайне несправедливо, если человек, подобный вам, закончит подобным образом…
Глава 4. Всего лишь шутка
Княжна уперла ладони мне в грудь, словно хотела оттолкнуть. Однако… не сделала ни одной попытки отстраниться.
Наши губы соединились. Поцелуй прокатился по нашим телам волной тепла и света. От этой искры, казалось, загорелся сам воздух вокруг нас.
Когда мы отстранились, Светлана посмотрела на меня расширенными, неверящими глазами. По ее лицу текли слезы.
— Виконт, — прошептала она еле слышно, — Ты… вы спасли меня.
Черный мазут стек на пол с тела княжны. От него шел дым, он на глазах растворялся. Кажется, эта Аномалия больше не представляет опасности.
Я улыбнулся Светлане, чувствуя странную смесь облегчения и… чувства неопределенности.
— Конечно, княжна, — ответил я, мой голос был ласковым. Но в то же время он оставался сухим и подчеркнуто деловым, — Я бы сделал для вас все, что угодно. Вы моя лучшая боевая подруга, я бы вам спину в бою доверил. Простите, что мне пришлось много чего сказать вам в процессе. Всё сказанное не нужно воспринимать всерьез. Это была манипуляция, чтобы достучаться до вас.