— Вы и впрямь считаете этих сильфов столь богобоязненными созданиями? — спросил я.
— Весьма богобоязненными и стойкими в вере, — ответил он. — Их восхитительные речи, посвященные Божественной Сущности, равно как и трогательные их молитвы, служат для нас большим душевным подкреплением.
— Неужто у них есть собственные молитвы? — удивился я. — А нельзя мне услышать хоть одну из них?
— Я с удовольствием исполню ваше пожелание, — сказал граф, — послушайте же молитву, которую, уж поверьте, сочинил не я сам. Ее автором был саламандр, изрекавший оракулы в Дельфийском святилище и обучавший этой молитве язычников. Ее записал Порфирий; в ней содержится возвышеннейшая теология; выслушав сию молитву, вы убедитесь: отнюдь не эти мудрые создания повинны в том, что мир не почитает истинного Бога.
Молитва саламандр
О Бессмертный, Вечный, Неисповедимый и Святой Отец всего сущего, восседающий на Колеснице, вечно катящейся среди вечно вращающихся миров! О Владыка эфирных селений, где воздвигнут престол Твоего Могущества, с высоты которого Твое грозное око все видит, а чуткое ухо все слышит! Внемли детям своим, коих Ты возлюбил от начала веков! Вечное Величие Твое сияет как Золото над миром и небом звезд, Ты вознесен над ними подобно лучезарному огню. Там Ты возжигаешь и поддерживаешь этот огонь, из Сущности Твоей брызжут неиссякаемые потоки света, питающие Твой безграничный Дух. Этот Дух порождает все сущее, пополняя неистощимую сокровищницу природы, запасов которой с избытком хватит для всех грядущих поколений, для всех бесчисленных вместилищ, от начала времен заполненных Тобой. Этим Духом порождены и вселенские цари, стоящие вокруг Твоего престола и составляющие Твой двор, о вселенский Отец! О Единственный! О Родитель смертных и бессмертных! Это Ты создал силы, дивным образом схожие с Твоей собственной вечной мыслью, с Твоей непостижимой Сущностью. Ты подчинил этим силам ангелов, возвещающих миру Твою волю. Создал Ты и третье племя, властвующее над стихиями. Мы заняты лишь тем, что непрестанно славим и восхваляем Твои желания. Мы сгораем от страсти к Тебе, Отец, Ты же для нас и Мать, нежнейшая из всех матерей, живой образец материнской любви и заботы! Ты и Сын, лучший из сыновей! Образ всех образов! Душа, Дух, Гармония и Число всего Сущего!
— Ну, что вы скажете об этой молитве саламандр? — спросил меня граф. — Согласитесь, что она на диво мудра, возвышенна и благочестива.
— И темна, — вставил я. — Мне довелось слышать ее парафраз из уст одного проповедника, который с помощью этой молитвы доказывал, что среди прочих пороков дьявола не последнее место занимает лицемерие.
— О бедные жители стихий! Чем вы еще можете помочь себе? Вы повествуете нам о чудесной природе Бога — Отца, Сына и Святого Духа, — о высших разумных существах, об ангелах и о небесах. Вы слагаете вдохновенные молитвы и обучаете этим молитвам людей! И в конце концов остаетесь лицемерными мелкими бесами…
— Сударь, — прервал я графа, — мне не доставляют ни малейшего удовольствия ваши непомерные хвалы по адресу этих созданий.
— Сын мой, — молвил он, — вам надо бояться не того, что я призову их сюда, а того, что у вас не хватает духу, чтобы признать многочисленные примеры их связей с людьми. Увы, сыщется ли хоть одна женщина, чье воображение не было бы испорчено вашими учеными, которую не приводила бы в ужас сама мысль о таких связях, которая не вздрагивала бы при виде сильфа? Найдется ли хоть один мужчина, мнящий себя праведником, который не избегал бы встреч с этими созданиями? Порядочный человек, не чурающийся подобных встреч, — это редкое исключение. К такой чести стремятся разве что развратники, скупцы, гордецы да жулики, но они никогда не могут ее удостоиться, ибо страх божий есть основание всякой мудрости.
— Что же стало с этими воздушными племенами теперь, когда на них ополчилось столько мнимых праведников?
— Десница Господня не ослабела, — ответил граф, — демону не удастся, как он надеялся, воспользоваться всеми плодами невежества и заблуждения, чтобы как можно больше навредить этим племенам. Мало того, что злу противостоят Философы, отрешившиеся от общения с женским полом, — сам Господь дозволил стихийным духам прибегать к невинным уловкам, чтобы поддерживать отношения с людьми, пусть даже без их ведома.
— Что вы хотите этим сказать, сударь? — воскликнул я.
— Я говорю вам истинную правду. Допускаете ли вы, что женщина может забеременеть от пса?
— Нет, — ответил я.
— А от обезьяны?
— Тоже нет.
— А от медведя?
— Ни от пса, ни от медведя, ни от обезьяны: все это невозможно, ибо противоречит законам природы, разуму и здравому смыслу.
— Превосходно, — молвил граф, — но разве готские короли не произошли от связи между медведем и некоей шведской принцессой?
— Именно так угверждают историки, — согласился я.
— А разве некоторые индийские племена не ведут свою родословную от пса и женщины?
— Мне доводилось читать об этом.
— А вспомните ту португальскую красавицу, которая, попав на необитаемый остров, понесла от огромной обезьяны!
— Наши теологи, — вмешался я, — объясняют это тем, что дьявол, приняв обличье того или иного зверя…
— Долго ли еще вы будете мне докучать грязными выдумками ваших авторитетов? — прервал меня граф. — Да поймите же раз и навсегда, что сильфы, которых принимают за демонов, когда они являются в человеческом обличье, стараются сгладить внушаемое ими отвращение, принимая вид какого-либо животного, и таким образом удовлетворяют диковинные прихоти женщин, готовых шарахнуться от прекрасного сильфа, но отдающихся псу или обезьяне. Знайте, что кто-то может считать себя сыном человеческим, тогда как на самом деле он — порождение сильфа. Кому-то кажется, будто он ласкает свою жену, хотя на самом деле одаривает бессмертием нимфу. Какая-нибудь женщина убеждена, что лежит в объятиях мужа, а в действительности обнимает саламандра. А какая-нибудь барышня, просыпаясь в полной уверенности, что ее девическое сокровище осталось при ней, и не подозревает, что оно похищено у нее во время сна. Людям свойственно ошибаться в той же мере, что и демонам.
— Но разве демон не мог разбудить эту девицу, чтобы воспрепятствовать саламандру стать бессмертным?
— Мог бы, — отозвался граф, — если бы Мудрецы не противились этому. Мы наставляем стихийных духов, как обуздывать демонов и сводить на нет все их усилия. Не говорил ли я вам вчера, что сильфы и прочие повелители стихий почитают за великое счастье перенимать от нас кое-какие каббалистические знания? Без нас их супостат дьявол доставлял бы им немало хлопот, и не так-то легко им было бы достигать бессмертия без ведома тех девиц, с коими они общаются.
— Не могу не поражаться, — заговорил я, — тому глубокому невежеству, в коем мы прозябаем. Принято думать, будто повелители воздушной стихии иногда помогают любовникам достичь того, чего они желают. На самом же деле все обстоит как раз наоборот: стихийные духи сами нуждаются в людях для осуществления своих любовных прихотей.
— Совершенно с вами согласен, сын мой, — молвил граф, — Мудрецы приходят на помощь этим бедным существам, которые без них не могли бы противостоять дьяволу, и когда какой-нибудь сильф научается у нас каббалистически произносить грозное имя Нахмахмихах и правильно сочетать его со сладкозвучным именем Эмаэль, все силы мрака бросаются врассыпную, и сильфу остается лишь мирно насладиться плодами своей победы. Именно таким образом обрел бессмертие один хитроумный сильф, принявший обличье любовника некой барышни из Севильи; история эта достаточно известна. Юная испанка была столь же прекрасна, сколь и жестокосердна. Кастильский гидальго, тщетно домогавшийся ее любви, решил, ни слова ей не говоря, отправиться в далекое путешествие, чтобы исцелиться от мучившей его страсти. Тем временем сильф, которому тоже приглянулась эта красотка, задумал слегка поразвлечься, используя наставления, полученные от одного из наших собратьев, дабы защититься от козней завистливого дьявола, который мог помешать его счастью. Приняв обличье отсутствующего любовника, он явился к барышне и принялся стенать и вздыхать, но все понапрасну: она и слушать его не хотела. Однако после долгих месяцев упорной осады ей пришлось сдаться и уступить его домогательствам; он обрел свое счастье. У них родился сын, чье появление на свет, благодаря хитроумию воздушного любовника, удалось сохранить в тайне от родителей девицы. Их связь продолжалась, девица снова понесла. Как раз в эту пору ее прежний воздыхатель, малость пришедший в себя после долгого путешествия, снова объявился в Севилье и первым делом отправился к своей жестокосердной красавице, чтобы объявить ей, что она разонравилась ему и он ее разлюбил. Вообразите себе удивление девицы, ее слезы, упреки и весь их потрясающий разговор. Она напоминает, что даровала ему счастие; он отрицает это; она сообщает, что их дитя находится в таком-то месте и что скоро у них должен родиться еще один ребенок; он продолжает отпираться. Девица приходит в отчаянье и рвет на себе волосы, на ее вопли сбегаются родители; бедная любовница продолжает свои жалобы и обвинения; родители наводят справки и узнают, что гидальго целых два года не появлялся в Севилье; затем пускаются на поиски первого ребенка и находят его; второе дитя появляется на свет в положенный срок.