С этими словами граф встал и собрался уйти.
— Вы нас покидаете, граф? — сказала г-жа де Вильфор.
— Я принужден это сделать, сударыня, я заехал только напомнить вам ваше обещание быть у меня в субботу.
— Неужели вы могли думать, что мы забудем?
— Вы слишком добры, сударыня, но господин де Вильфор занят такими важными и подчас неотложными делами…
— Мой муж дал слово, граф, — сказала г-жа де Вильфор, — а вы могли убедиться, что он верен ему даже в том случае, когда он много теряет от этого, здесь же он может быть только в выигрыше.
— Обед состоится в вашем доме на Елисейских полях? — спросил Вильфор.
— Нет, — отвечал Монте-Кристо, — тем ценнее ваша самоотверженность: это будет за городом.
— За городом?
— Да.
— Где же? В окрестностях Парижа?
— У самых ворот, полчаса езды от заставы: в Отее.
— В Отее! — воскликнул Вильфор. — Да, правда, жена говорила мне, что вы живете в Отее, ей ведь оказали помощь в вашем доме. А в каком месте Отея?
— На улице Фонтен.
— На улице Фонтен? — продолжал Вильфор сдавленным голосом. — Какой номер?
— Двадцать восемь.
— Так это вам продали дом маркиза де Сен-Мерана? — воскликнул Вильфор.
— Маркиза де Сен-Мерана? — спросил Монте-Кристо. — Разве этот дом принадлежал маркизу де Сен-Мерану?
— Да, — отвечала г-жа де Вильфор, — и можете себе представить, граф, какая странность…
— Что именно?
— Вы согласны, что это прелестный дом, не правда ли?
— Очаровательный.
— А мой муж никогда не соглашался поселиться в нем.
— Право, сударь, — сказал Монте-Кристо, — это предубеждение, которого я не могу понять.
— Я не люблю Отея, — с усилием ответил королевский прокурор.
— Но, надеюсь, я не буду столь несчастлив, — с беспокойством сказал Монте-Кристо, — чтобы эта антипатия лишила меня удовольствия видеть вас у себя?
— Нет, граф… я надеюсь… поверьте, я сделаю все возможное, — пробормотал Вильфор.
— Нет, я не принимаю никаких отговорок, — отвечал Монте-Кристо. — В субботу, в шесть часов, я жду вас, и если вы не придете, то, знаете, я могу подумать… что с этим домом, уже двадцать лет необитаемым, связано нечто зловещее, какая-нибудь кровавая легенда.
— Я приеду, граф, приеду, — поспешно заявил Вильфор.
— Благодарю вас, — сказал Монте-Кристо. — А теперь разрешите откланяться.
— В самом деле, граф, вы сказали, что принуждены покинуть нас, — сказала г-жа де Вильфор, — и даже как будто собирались сказать, почему именно, но как раз заговорили о другом.
— Право, сударыня, — сказал Монте-Кристо, — я боюсь сознаться вам, куда я еду.
— Все равно, скажите.
— Я, как настоящий ротозей, собираюсь поехать посмотреть на одну вещь, о которой я нередко мечтал целыми часами.
— Что же это такое?
— Телеграф. Вот я и проговорился.
— Телеграф? — повторила г-жа де Вильфор.
— Да, телеграф. Мне иногда приходилось, в ясный солнечный день, видеть на краю дороги, на пригорке, эти вздымающиеся кверху черные суставчатые руки, похожие на лапы огромного жука, и, уверяю вас, я всегда глядел на них с волнением. Я думал о том, что эти странные знаки, так четко рассекающие воздух и передающие за триста льё неведомую волю человека, сидящего за столом, другому человеку, сидящему в конце линии за другим столом, вырисовываются на серых тучах или голубом небе только силою желания этого всемогущего властелина; и я думал о духах, сильфах, гномах — словом, о тайных силах— и смеялся. Но у меня никогда не являлось желания поближе рассмотреть этих огромных насекомых с белым брюшком и тощими черными лапами, потому что я боялся найти под их каменными крыльями маленькое человеческое существо, очень важное, очень педантичное, напичканное науками, кабалистикой или колдовством. Но в одно прекрасное утро я узнал, что всяким телеграфом управляет несчастный служака, получающий в год тысячу двести франков и созерцающий целый день не небо, как астроном, не воду, как рыболов, не пейзаж, как праздный гуляка, а такое же насекомое с белым брюшком и черными лапами — своего корреспондента, находящегося за четыре или пять льё от него. Тогда мне стало любопытно посмотреть вблизи на эту живую куколку, на то, как она из глубины своего кокона играет с соседней куколкой, дергая одну веревочку за другой.