Его глаза сузились, мгновение он колебался, словно хотел сказать что-то, но потом молча принял их.
– Ты нашла их даже в полной темноте.
– К слову об этом... Ты не мог бы дать мне одну из своих манжет?
– Ааа... плата за лекарство, – Эдгар отколол от рубашки манжету, украшенную гранатами, и небрежно бросил её Лидии.
– Не пойми меня неправильно. Это не для меня, – ответила Лидия. Манжета отправилась в окно.
– Там кто-то снаружи?
– Да. Фейри.
– Обычные травы сейчас стоят недешево.
– Большей части окопника, который вырастили садовые духи, уже нет.
Эдгар уставился на слегка подвявшие, мягкие листья и внезапно засмеялся:
– Это и есть твои навыки общения с фейри?
– Что, считаешь мои разговоры о фейри странными?
– Нет. Просто подумал, что я стал бы странным, на секунду поверь я в существование фейри.
– Значит, ты не можешь поверить в них даже сейчас?
– Кто знает. В любом случае, я не могу поверить, что ты всё ещё здесь.
После его слов в девушке шевельнулось чувство вины за то, что она хочет сбежать и оставить его в таком состоянии. Она собирается бросить раненного человека. Человека, раненного из-за неё.
«По крайней мере, я сначала обработаю его рану и уже потом сбегу», – пыталась договориться Лидия со своей совестью.
Хаксли, да, скорее всего, и Рэйвен с Армин сейчас преследуют экипаж, в котором они ехали, так что причин для паники у неё не было. К тому же, если она подождет немного и выйдет перед рассветом, то сможет избавиться от опасной прогулки по темным ночным дорогам.
«Как странно. Почему я сомневаюсь? В конце концов, обманывают-то именно меня», – старалась убедить себя девушка.
Лидия отошла от Эдгара на несколько шагов и присела на сломанный стул.
– Почему? Ведь это ты обычно хитришь, угрожаешь и заставляешь людей делать то, что тебе нужно. Милорд?
– Чары рухнули.
– Они не действовали с самого начала, – убежденно ответила девушка. Хотя тихонько подумала про себя, что он прав.
«Даже сейчас я не могу сопротивляться его опасному очарованию и стою здесь», – как она надеялась, что эти мысли не отражаются на её лице.
Да, он очаровательно выглядел. Да, он умел говорить приятнейшие вещи. Любая женщина легко могла бы влюбиться в этот образ. Но Лидия чувствовала исходившую от него не приторную сладость, а, скорее, липкую обволакивающую тьму. И это сочетание дурманило и манило.
Он казался настоящим дворянином до кончиков ногтей, и в то же время был преступником, объявленным в розыск. Его безукоризненные манеры, умение вести светские беседы и милая улыбочка покоряли сердца других. Но под блестящим покрывалом он умело скрывал правду и управлял другими с помощью лжи.
И ещё, почему он защитил её, хотя сам при этом был ранен?
Как и сказал Нико, возможно, он просто хотел завоевать её доверие, но вряд ли это было спланировано. За ту секунду, в которую он среагировал, просто невозможно было бы всё взвесить и обдумать.
В конце концов, Лидия действовала тогда необдуманно и спонтанно, и вряд ли это можно было предсказать.
Именно поэтому ей хотелось знать правду об этом загадочном человеке.
«Но может быть, это тоже его чары», – сомнение не покидало её.
– Скажи, кто ты? Лорд Эдгар? Или сэр Джон?
Снимая сюртук, он колебался мгновение, но потом всё-таки ответил на её вопрос:
– Эдгар... Когда-то это было моё настоящее имя.
– Почему "было"?
– Он умер. Мальчик, носивший это имя, умер в двенадцать лет вместе с родителями. Их подозревали в участии в восстании, и его отец убил всю семью, а потом и сам окончил с жизнью. Род прервался. Поэтому тот, кто стоит сейчас перед тобой, всего лишь призрак. Можешь называть меня, как тебе угодно.
– Но ты здесь, живой.
– Да, живой. ...Я знаю, что не должен делать этого при леди, но прошу меня простить.
Он снял с себя жилет и пропитанную кровью рубашку, недовольно морщась от легкой боли.
Как бы то ни было, в тот угол, где он раздевался, не падали отсветы пламени, так что девушка совсем не возражала.
Не думая, слушает она или нет, он продолжил.
– Но это не значит, что я был спасен. Место, где я оказался, было настоящим адом. Городок в Юго-Восточной Америке. ...Меня продали человеку, который хотел иметь белого раба. Люди, попавшие туда, и людьми-то не считались. Я сбежал оттуда четыре года назад. Рэйвен и Армин бежали вместе со мной. Мы скрывались в городских трущобах, прятались от тех, кто охотился на нас. Мы просто пытались выжить.
Она не трогалась с места, слушая его невероятную историю. Она не помогала ему обрабатывать рану, поскольку сердце её было полно сомнения:
«Даже эта история может быть всего лишь ещё одной большой ложью».
– Убивая и грабя людей? Ты на самом деле убил сотню человек?
– Слухи всегда склонны к преувеличению.
– Так ты?..
– Мы жили на самом дне общества, в грязных дырах. Мальчики нашего возраста либо воровали, либо продавали себя, но, поступая так, всё равно едва сводили концы с концами. Они просто жили как бродячие псы: не думали, просто существовали. Но им просто никогда не рассказывали. О месте, где спрятаны горы золота, о том, как заполучить их, и о том, что грязные деньги всё равно остаются грязными деньгами.
– И так ты стал их лидером, и тебя прозвали сэром?
– Королем уличных крыс? Пожалуй. Король должен руководить армией. Он составляет план, собирает людей, раздаёт им оружие и ведет их в бой. Но потери неизбежны в любой битве. Их смерть на моей совести, так что не могу сказать, что никого не убивал. Но мне не хочется, чтобы ты тревожилась, так что я скажу вот что: деньги, которые я тебе заплатил, краденными не были. Часть из них я заработал как разнорабочий, часть – выиграл в карты – ой, сомневаюсь, что тебе это нравится. В любом случае, я вложил их в предприятие, купив его акции. Это и стало источником моего богатства. К счастью, его оказалось достаточно, чтобы никто не усомнился в моем дворянстве.
Лидия могла только молча слушать. Эдгар рассказывал о себе, не меняя интонации голоса, словно о совершенно чужом человеке.
– Однако я всего лишь человек, который не имеет имени и который должен быть мертв. Даже если я взялся за правое дело, я использую имя другого человека. Где бы я ни был, клеймо раба всегда следует за мной, и я могу лишь дрожать в тени моих преследователей.
– Клеймо... раба?
– Ты ведь уже знаешь, верно? О кресте, который я несу… Не его ли ты пыталась увидеть в поезде?
«Так значит, он с самого начала просто притворялся спящим», – видимо, обида проступила на её лице, потому что он улыбнулся, откровенно забавляясь.
– Твоя реакция была такой милой. Я просто не смог удержаться.
Как он мог перемежать подобные глупости с такими грустными вещами, было выше её понимания.
– В следующий раз обожжешься именно ты и никто другой.
– Следующего раза не будет.
– Ладно. Значит, на тебе действительно есть эта татуировка.
– Это не татуировка, а печать позора. Человек, который не пожелал моей смерти, заклеймил меня как своего раба. Не знаю, откуда пошёл слух о татуировке, но, очевидно, другие бандиты стали копировать её, и тем самым оказали мне хорошую услугу.
«Вот как. Он был главарём банды, известным повсюду как сэр Джон», – наконец-то, хоть что-то прояснилось.
Но тогда никто не может знать, кто пустил слух о бессердечном убийце. До того, как она узнала это, Лидия считала, что ему в жизни пришлось куда проще.
– Тогда кто такой Готтэм? И как ты вернулся в Англию?
– Готтэм – врач. Он приехал в Америку, чтобы подобрать материал для экспериментов над людьми. Кроме того, ему нужен был мозг преступника для психиатрических исследований.