– Почему?
– Каждый из них был убит. Принц не прощает предателей.
Дети, которые исчезли, как дым, и были проданы. Тем, кого Эдгар, как он говорил, хотел спасти, возможно, был не кто-то определённый, а, быть может, все его друзья и товарищи.
Зная, что было невозможно спасти тех друзей, которые на самом деле были не забраны туманом, а проданы и убиты, он нарисовал в своём воображении этот образ.
Если бы они были просто схвачены туманом, а не злонамеренными людьми, если бы они просто затерялись в тумане, тогда он сделал бы всё, чтобы найти и спасти их. А значит, он всё ещё сожалел, что позволил им умереть.
Словно молясь за упокой всех детских душ, включая и его собственную, Эдгар по-прежнему не отказывался от «тумана» и «яйца фейри».
– Но именно лорд Эдгар встретил двух фейри.
– Э?
– Это то, что я слышал прежде.
– Это, это ничего, что ты рассказал об этом мне?
– Мне не запрещали говорить об этом. Хотя я ничего не знаю о том, как это связано с «яйцом фейри».
Она была удивлена, что Рэйвен прямо рассказал ей об этом, но у Лидии была маленькая догадка на этот счёт.
Даже если эта история символически рассказывала о его товарищах, которые оказались в той же ситуации, что и он, она думала, что он говорит также и от своего лица. И если двух фейри встретил именно Эдгар, значит, он и был тем, кому «яйцо фейри» принадлежало изначально.
Агат не был редким камнем, но те из них, которые сочетали редкую окраску с высоким качеством, считались драгоценными.
Если большой камень попадал в руки человека, он, как правило, дробился на более мелкие, которые продавали после обработки; но если он оставался в первозданном виде, в каком его нашли, то богатая семья, несомненно, могла хранить такой. Тогда мальчик, который обладал «яйцом фейри», никак не мог иметь низкое происхождение.
– Э-э, а среди вас, кроме Эдгара, были другие, кто вырос в пэрских семьях?
– Нет. Никто из тех, кого я знаю.
Эдгар, который видел иллюзорную тень туманного человека на каком-то темном складе. Он отдал его в обмен на помощь, но так и не был спасён. Возможно, он до сих пор плутает где-то в глубине тумана вместе со своими товарищами и чувствует себя так, словно не может вырваться оттуда.
Хоть он попросил Лидию спасти его…
– Мисс Карлтон, я не стану сожалеть, если мне придётся отдать свою жизнь ради лорда Эдгара. Я верю, что то же самое чувствовали все из нас. Но лорду Эдгару больно, даже если они умерли без сожалений?
– Больно, я думаю.
Юноша, спросивший это с серьёзным выражением на лице, слегка опустил глаза.
– Лорд Эдгар всегда был нашим господином и предводителем. Он никогда не жаловался и не просил о помощи и сам нёс груз доверия каждого из нас на своих плечах. Некоторые из нас шли наравне с ним, и они не держали тайн друг от друга, но я сомневаюсь, что они были бы способны принять слабость лорда Эдгара. Наш предводитель никогда не показывал проявлений бессилия, или сожаления, или нерешительности, и мы гордились этим, уверенно следуя за ним.
Но люди не так сильны. Они восхищалась Эдгаром, который нес столько всего на себя, и при этом имел достаточно сильную волю, чтобы подбадривать и вести за собой своих собратьев.
Возможно, теперь, когда Рэйвен получил возможность жить мирной жизнью, он смог понять это.
– Но сейчас мне бы хотелось, чтобы он оставил груз погибших товарищей и просто шёл вперёд.
- Тебе нужно просто сказать это ему. Он точно думает о тебе, как о друге, а не как хозяин о слуге.
Рэйвен только сильно затряс головой.
– Это невозможно для меня. Дух внутри меня подчиняется лорду Эдгару только потому, что признает его своим хозяином. Если я сделаю границу между нами нечёткой, тогда может произойти катастрофа.
Лидия мало знала о духе Рэйвена, но она понимала, что должна быть какая-то непростая причина, по которой он не может отойти от своей позиции слуги.
– Поэтому, мисс Карлтон, пожалуйста, не ненавидьте лорда Эдгара.
– Э-э, не сказать, чтобы я ненавидела его…
Она растерялась от его неожиданных слов.
– Даже если лорд Эдгар не совершенен, вы не будете удручены?
– Я не думаю о нём, как о совершенном. Потому что он легкомысленный негодяй и врун. Да и вообще, он полон изъянов.
Хотя она наговорила столько грубостей о его господине, Рэйвен только спокойно вышел из комнаты, словно ответ его полностью удовлетворил.
Лидия осталась стоять, ошеломлённая.
– Так, и в чём был смысл?
Он имел в виду, что хочет, чтобы она сказала Эдгару, который больше не был командующим в битве, что всё будет в порядке, если он немного отдохнёт?
Рэйвен хотел, чтобы Лидия взяла на себя задачу выслушивать жалобы и сетования его хозяина?
«Но я не могу этого сделать, пока он разыгрывает из себя героя-любовника. И кроме того, тут уже целая очередь из желающих выстроилась», – лицо Розали всплыло в её голове, и Лидия тут же вспылила, а то крохотное сочувствие к боли Эдгара, которое пробудила в ней история Рэйвена, как ветром сдуло.
*
Заявив, что она хочет кое-что посмотреть, Лидия рано покинула дом графа.
Нико проник в кабинет, где Лидии теперь уже не было, и, тихо открыв дверь шкафа, осторожно, стараясь не издать ни звука, достал коробочку, которую он спрятал подальше от глаз.
Когда он приложил её к уху, он услышал глухой шёпот, идущий изнутри. Консервная банка, которую он положил в коробку, говорила что-то. Существо в ней не понимало, что Нико слушает, что оно говорит.
~ Розмарин, шалфей и базилик, восхитительные запахи трав.
Голос с трудом можно было расслышать, но интонация подсказывала, словно бы оно пело, так что, слова с трудом, но можно было разобрать.
~ Бочка-кровать, заполненная розмарином. Никогда не думала, что есть такое прекрасное место в Лондоне.
~ О-ох, но меня обманули. Консервный завод? Я спала на своей кровати из трав и, прежде чем поняла это, оказалась в ловушке внутри банки.
– А-а, так тебя законсервировали, пока ты дремала.
Нико не удержался и сделал это замечание. Существо внутри замолчало.
Существо внутри, должно быть, пришло на завод по консервированию рыбы с травами и заснуло на постели из трав, так что оно, должно быть, было фейри, и его поймали в ловушку внутри одной из банок.
Оно, должно быть, забылось от приятных ароматов и уснуло. «Какая глупая», - подумал Нико. Но так как Нико тоже был фейри, и если он чем-то увлекался, то забывал обо всём. Конечно же, фейри никогда не думали о себе, как о глупцах из-за этой маленькой слабости.
– Но, скажи мне, кто обманул тебя?
Существо внутри банки, грубо стукнуло по стенкам своей невольной темницы, в которой оно оказалось, из-за неосторожности. Ответить на вопрос Нико оно отказалось.
– Эй, давай поговорим спокойно. Кто ты? Если ответишь, тогда я открою её, чтобы ты смогла выйти.
Нико задавал этот же вопрос несколько раз. Существо внутри поначалу отвечать упорно отказывалось, но после того как Нико пригрозил оставить его в шкафу, дела пошли на лад, и оно заговорило тихим голосом.
~ Ты хочешь знать, кто я? Зачем мне говорить о том, кто я, не зная, кто ты? Я хочу встретиться с фейри-доктором. Я не могу доверять тебе, поэтому сначала проверю тебя. Хм? Мне тоже нельзя доверять? Это никуда не годится.
Оно оказалось невероятно упрямым.
По-видимому, существо внутри хотело выйти и всё здесь разгромить, а значит, выпускать его было опасно. Оно поняло, что лучше сидеть тихо, а теперь подозрительный фейри чуть ли не собирается съесть его, так что, естественно, оно принимает меры предосторожности.
Нико сказал ей, что он не собирается есть её, но для неё было тем более было невероятно, что он, будучи фейри, хочет съесть консервную банку.
Жестяную банку может открыть только человек, а единственный человек, которому фейри могут доверять, – это фейри-доктор. Вот почему существо внутри требовало фейри-доктора в качестве посредника, но для Нико, раз он не мог сказать, имеет ли существо внутри злобные намерения, это было проблемой.