– Эй, а что вы все делаете?
Когда Нико обратился к нему, гоблин, скорчив злобную физиономию, фыркнул.
~ А-а, просто кошак. Не твоё дело.
«О, да ты смеёшься надо мной», – подумал разозлившийся Нико.
Он был не из кошаков и не из тех фейри, который были так тупоголовы, как гоблины. И не собирался принадлежать к их числу.
Выгадав тот момент, когда гоблин засунул свою гнилую черепушку обратно в дыру, Нико, быстро сделав себя невидимым, прошмыгнул за ним.
*
Она чувствовала, как её голова пульсирует от головной боли и холодный пот сбегает вниз по её телу. Наверное, это из-за того, что она промокла под дождём.
Этой ночью Лидия необыкновенно рано ушла в постель, и, погружаясь в объятья Морфея, увидела сон о возвращении в свой домик в Шотландии.
Старый домик, на самой окраине городка, был окружён огромным садом. В саду росли обожаемые фейри травы и деревья, и поэтому он стал местом сбора и одним из путей для фейри, и в нём царила суматоха.
Из окна второго этажа можно было увидеть волшебный путь, огибавший возвышавшийся посреди обширного луга курган.
Фейри обычно приходили оттуда и, повеселившись некоторое время в одном из своих любимых мест, возвращались туда.
Лидия сидела у окна и, смотря на холм, бормотала: «Теперь я дома».
Она была ошеломлена тем, что она больше не вернётся в Лондон, а эти несколько месяцев казались ей во сне сном.
С ней, у которой всегда были проблемы в общении с противоположным полом, флиртовали, и ей сделали предложение.
Она спрашивала себя, что случилось бы, если бы она осталась в Лондоне.
«Интересно… я бы вышла замуж?»
За этого Эдгара? Просто смешно. Рано или поздно, это подошло бы к своему, похожему на этот концу.
«Всё прекрасно, – вновь подбодрила себя Лидия. – Моё сердце не разрывается, ничего такого. Хорошо, что всё произошло раньше, чем я влюбилась в него.
Мне даже невозможно было влюбиться в него. Он никогда не был разборчив в том, с кем флиртовать».
Без всякой на то причины Лидия провела пальцами по губам и подумала: «Это была величайшая ошибка в моей жизни».
Он спросил её, почему она не могла понять его. Даже дошёл до того, что заявил, что позволит Келпи распоряжаться алмазом.
Это точно была ложь. Он специализировался на том, что не следовал сказанному им.
«И всё же почему именно мне так плохо, почему я чувствую себя виноватой?»
– Милая леди, плачете?
Это был голос коблиная. Но она не могла его видеть.
– Что? Я никогда не плачу.
– Боу мне эдак нашептал. Якобы сердце милой леди ноет, и она печалится.
Лидия быстро подняла руку и поняла, что кольцо с лунным камнем по-прежнему было на ней.
Она что же, забыла попросить его снять кольцо и так и приехала домой с ним на пальце?
Сейчас она уже никак не связана с Эдгаром.
– Коблинай. Не снимешь это? Он уже согласился разорвать помолвку.
– О нет, ещё не сблаговолил, милая леди. Вы токмо убежали в мечтания свои.
– Но я не хочу ничего подобного. Я не собираюсь выходить замуж.
– Да, да, мне в моготу достигнуть ваши чувства. Граф вполне блудлив. Но, леди милая, не в пору вам продувать иным девицам. Ибо вы – истинная невеста его.
«Ах, какая разница. Не трогайте меня».
Она, может быть, сделала больно Эдгару. Но и самой Лидии было больно.
Даже если этот брак нужен был лишь, чтобы удерживать рядом с ним фейри-доктора, то, что он сделал Лидию чей-то заменой и хотел, чтобы она утешала его, было просто ужасно.
Она достаточно наслушалась лживых слов о том, что его чувства к ней действительно серьёзны.
«Не похоже, что тебе вообще больно, так что нечего притворяться, что тебе больно».
– Прошу, не плачьте, милая мисс. Старичок я сотворит с энтим чегой-нибудь. Да, ей-ей, граф токмо милой мисс дражить будет. Прошу, оставьте вся мне.
Её голова пульсировала.
Её сновидение закончилось, и Лидия слышала голос коблиная уже в полусне.
Но она вновь погрузилась в пучину сна.
И когда она проснулась, она заметила, что всё вокруг неё сияло.
А-а, это из-за люстры.
Люстра была покрыта прозрачными кристалликами, отражавшими газовый свет и излучавшими сияние.
«Люстра? В моей комнате просто быть не может такого освещения…»
Мысль Лидии оборвалась на этом месте, когда она поднялась с кровати.
Она лежала на длинном, узком диване.
Тонкий полупрозрачный занавес отгораживал её от остального пространства, но она могла кое-что видеть через ткань и могла сказать, что находилась в комнате, заставленной чудесной мебелью.
У Лидии было чувство, что она уже видела это место. Она попыталась подняться, но обернутая вокруг неё ткань мешала ей свободно двигаться.
– Ч-что это…
Подняв руку, она услышала металлический звон. Злотые пластинки, пришитые к её рукавам и покрывалу, ударялись друг об друга.
Это был наряд арабской принцессы. И, к тому же, эта комната…
Это был гарем Эдгара.
Почему-то Лидия была на месте светловолосой куклы, что должна была сидеть здесь, и даже была облачена в те же экзотические одеяния.
На ней было шёлковое платье, украшенное бисером и вышивкой. Золото и драгоценные камни плотно усеивали ткань, её руки, ноги и волосы, но этот наряд был на удивление тонок и лёгок.
Лидия поняла занавесь и оглядела себя в располагавшемся неподалёку огромном зеркале, посмотрев на себя так, словно была странным неведомым зверем, но через несколько секунд до неё дошло, что на ней болталось то ожерелье с чёрным алмазом.
– Что, что всё это значит?!
– О, вы пробудились, милая леди.
Бородатый фейри запрыгнул на разукрашенную стойку и беззаботно запыхтел трубкой.
– Коблинай! Ты что наделал?!
– Я дерзнул выставить вон куклу-прелюбодейку. Энтой светлице годиться токмо милая леди, истинная невеста лорда моего. И не вы сказавали, чай, желаете алмаз?
Она просто так сказала это.
Но её слова не подействуют на него, даже если она признается в этом. Келпи пытался подарить ей алмаз по той же причине.
Она, раздраженная из-за своей ошибки, попыталась снять с себя покрывало, но на её голове была диадема и куча заколок.
– Ныне граф не иначе, как влюбиться в милую леди. Ну, того ради должно мне сказать, что милой леди надобно понять пристрастия его. Ибо, походит на то, таковое он воображал.
Она онемела.
– О, и да, с облачением вашим подсобили жёны клана нашего, так что покойно отдыхайте. Поскольку ворочаться в Уэльс долговато, я созвал родню мою, обретающуюся в Лондоне. Яко тута куча редостных яхонтов, и родни моей в достатке работает здесь, а не дома.
– Эх-хм… так это…
– Вот, ентот чёрный алмаз клан мой и я исправили до поры, до времени, и мощь свою проклятую выплеснуть он не сможет. Времечко надобно, дабы к началам воротиться, и пока что енто не навсегда. Так что, милая леди, не сердитесь на него. Ибо защита волшебная Боу не беспредельна. Ну, пошёл я, – договорив, Коблинай встал, но Лидия поспешила остановить его.
– Стой, ты планируешь бросить меня тут?
– Граф скоро туточки будет. Препонам должно исчезнуть, не буду я беседе вашей препятствовать.
– Что-о-о?!
Но он бесследно исчез.
«Эдгар придёт? Ч-что мне делать?»
Сперва ей в голову пришло, что она должна уходить отсюда, но Лидия не могла выйти на улицу в таком виде.
Она не могла по достоинству оценить этот продуваемый чужеродный костюм, который был сделан таким образом, чтобы она могла чувствовать дуновение малейшего ветерка, касающегося её влажной кожи, но ей совсем не нравилась почти прозрачная ткань, прикрывающая её живот.
Но только вот сменной одежды рядом не лежало, так что она изо всех сил старалась придумать, как бы ей уйти домой.
И тогда входная дверь медленно открылась.
«Что, он уже здесь?»
Лидия не знала, что ей делать, но быстро отпустила тонкую занавесь, скользнувшую на своё место, уселась обратно на диван и затаила дыхание.