Но, как бы она ни напрягала ум, она не могла представить, что именно там было.
«Даже если такая, как я, обняла его, на самом деле, это не могло сколько-нибудь утешить Эдгара».
– Изначально эта организация, так сказать, посвятила себя магии и заклинаниям. Даже если кто-то из потомков изгнанного короля заявит о своих правах на трон сейчас, унаследовать всю полноту королевской власти у него не выйдет. И всё же Принц раз за разом собирает унаследовавших кровь королевской семьи и пытается сделать их своими марионетками. Его методы настолько странны, словно его заставляет кто-то.
Это было за гранью её воображения. Лидия постепенно терялась. Это была слишком дикая история, чтобы пытаться понять её пылающей от температуры головой.
Она сделала глоток и озадаченно посмотрела на Эдгара.
Он держал в руке грушу и мастерски срезал с неё кожуру ножом.
– Есть кое-что, что беспокоит меня, и это касается Улисса. Я никогда не встречался с ним напрямую, пока был в руках Принца, но по разговорам окружавших меня людей у меня сложилось впечатление, что он был одним из старших. Словно он был в организации десятки лет… Если ему на самом деле сорок, это уже другая история.
Действительно было странно, что Улисс, который казался подростком, в основном, из-за своего чересчур детского лица – возможно, ему было лет двадцать – занимал одну из ведущих позиций в организации ещё в то время, когда восемь лет назад Эдгар был похищен.
– Если нынешний Улисс был вторым, преемником первого, то это бы имело смысл.
– Что, вторым? Сыном первого Улисса?
– Может быть, или они могли изменить личность мальчика, который обладал силой фейри-доктора. Если это так, то получается, что он жертва, как и я.
Мальчик, чью личность разрушили и сделали вторым Улиссом? Из-за того факта, что он имел способность общаться с фейри, он мог стать жертвой?
В этом просто не было смысла. Но Эдгар, возможно, думал, что и сам он мог точно так же стать Принцем.
И он сражался против врага, который творил такие невообразимые вещи.
Эдгар протянул кусочек груши, которую чистил ножом, Лидии.
Она, взявши его, откусила от него, и его нежная сладость прогнала горечь алкоголя, заполнившую её горло.
– Лидия, раньше ты сказала, что не хочешь выходить замуж без любви.
Когда он вдруг сменил тему, Лидия снова занервничала. Но, кажется, он не собирался переходить на тему любовных проявлений.
– Думаю, ты права. Аристократам брак нужен лишь для того, чтобы связать две семьи, и до тех пор, пока появляются дети, супруги обычно свободны заводить любовников. Даже если отец влюбился в мать и украл её у маркиза, он просто хотел завладеть желаемым, и, скорее всего, они были обычными супругами из благородной семьи. Но если у отца и матери была сильная эмоциональная связь, если их брак привёл к трагедии и если даже их ребёнок навлёк зловещую судьбу, интересно, не впали ли они в отчаяние.
По-прежнему сидя на полу, Эдгар прислонился к дивану, на котором сидела Лидия, и опустил голову.
– Мужчина, за которого ты выйдешь замуж, будет счастливым человеком.
– ………
– Его будут очень любить, и вся семья будет жить счастливо. Неужели это счастья не может стать моим?
«Я не знаю». На самом деле Лидию озадачило, что Эдгар хотел что-то настолько простое и обычное.
Она спрашивала себя, имеет ли он какие-нибудь надежды на будущее, простирающееся за его местью Принцу. У неё было ощущение, что в нём была опасная для него самого сторона, которая считала, что с окончанием всего должна закончиться и его жизнь, и поэтому складывалось впечатление, что он возится с ней, потому что хочет иметь короткую мечту о будущем, которого не может достигнуть.
Но даже если это был всего лишь недолгий сон, если это была его мечта, тогда его желание могло идти из самых глубин сердца.
– Э-эх, я действительно хочу жениться на тебе.
В тот краткий миг, когда она позволила себе снизить бдительность, прядь её волос попала в его пальцы.
Её разум слегка осоловел из-за бушевавшей температуры и разливавшегося по телу алкоголя, так что она осталась на месте, смотря на свои волосы в просветы между его длинными пальцами.
– Девочка умерла, защищая этот чёрный алмаз в Америке. Слэйд сказал, что есть во мне что-то, что подчиняет сердца других людей, как и в случае с уходом Джимми. Как он и говорил, в Америке я был лидером и главой. Я чувствовал, что все хотели от меня этого. Но… ты знаешь, я ни на что не годен и могу только говорить. Ты видела, что с самого начала я был мальчиком, сотканным из противоречий. И, тем не менее, ты пожалела меня и протянула мне руку. Я хочу, чтобы ты стояла со мной наравне. Тебе не нужно выделять меня. Я чувствую, что если ты останешься рядом со мной и будешь ругать меня, я не стану Принцем.
«Ты просто не можешь удержаться от того, чтобы позаигрывать со мной каждый раз, как открываешь рот? Или здесь что-то другое?»
– Но я чувствовал, что ты… если я мужчина, полный недостатков, ты возненавидишь меня, поэтому я хотел показать себя с лучшей стороны… Вот почему я утаил от тебя правду о расставленной маркизу Бэкстону ловушке.
«Или, если я и вправду выйду за тебя, я смогу спасти тебя?»
*
Вибрация от рытья проходов гоблинами распространялась по толще земли. Чувствительная грива Келпи могла уловить малейшие колебания почвы, прилегающей к воде.
– Что, дьявол их побери, они делают, эти гадёныши?
Он уже спрашивал себя, не собираются ли устроить под Лондоном полномасштабную подземку с кучей тоннелей и проходов.
Норы, которые они копали, были отрезаны от мира людей и были ближе к реальности фейри, но если они и дальше будут тут неосторожно тут копать, это повлияет и на человеческие земли над ними.
Келпи, смотря на белый алмаз, слабо сияющий даже под водой, пытался понять, он ли является их главной целью.
– И что мне с ним делать?
Алмаз, который искал хозяин гоблинов, как, впрочем, и граф Блу Найт.
Тем не менее, граф отказался от сделки, которую предложил ему Келпи.
– Этот человек, Лидия для него важнее, чем это?
Это было неожиданно. Потому что вокруг графа вилась куча слухов о женщинах. Ему думалось, что график просто хочет держать Лидию при себе, как одну из своих пассий.
И помолвка должна была быть временной, ради пользы его и Лидии, пожелавшей остаться в человеческом мире.
Чистый, похожий на стекло и продолжавший слабо светиться алмаз с огранкой в форме слезинки был столь прозрачен, что, казалось, он может раствориться в воде.
Даже дьявольский фейри Келпи чувствовал, что из камня сочится магия, и у него чуть ли не кружилась голова.
Пока он смотрел на камень, он ощутил, как кто-то зовёт его, так что поднял голову.
Ему казалось, что это был голос Лидии.
Поднявшись на поверхность воды и приняв человеческую форму, он подошёл к берегу и прислушался.
Как он и думал, звал его голос Лидии, и, подойдя к группе деревьев, он увидел стоящего в тени дерева человека.
Рыжевато-коричневые волосы развевались по ветру.
– Лидия, что-то стряслось?
– Келпи.
Когда он нашёл её, Лидия бросилась к нему и вдруг обняла его.
– Что такое? График над тобой издевался?
Келпи почувствовал, что она дрожит, и осторожно обнял её за плечи. Он не привык относиться к людям иначе, чем к еде, так был особо осторожен с Лидией.
– Я так больше не могу. Я хочу вернуться домой, в Шотландию.
Тем не менее, чувство нежной заботы, которые было никогда неведомо Келпи, зарождалось внутри его тела.
Довольство, которое он чувствовал, отведав человетинки, длилось совсем недолго, но приятное утешения, которое дарило ему время, проведённое с Лидией, не исчезало, сколько бы времени не прошло.
– Хорошо, айда домой.
– Но граф не аннулировал помолвку. Он пытается заставить меня быть своей невестой.
– Вот ужас-то, – проговорил Келпи. Он совершенно забыл об том, что точно так же пытался заставить Лидию стать своей невестой.