Но даже если кто-то обладал столь же потрясающей внешностью как Эдгар, харизма графа оставалась вне конкуренции.
Лидия повторила про себя то, о чём думала уже неоднократно.
Хоть ей и удалось получить отпуск на время празднеств, она думала об этом снова и снова.
Она не хотела признавать, что питает чувства к Эдгару, и потому могла крепко запечатать в себе слабые проблески желания поверить ему.
– Лучше скажи, папа, что там с рождественскими игрушками?
– А, это. Они навевают старые воспоминания. Лидия, помнишь?
Лидия нежно открыла коробку, которую отец поставил на стол.
В ней были несколько вязаных украшений, сделанных их белого кружева. Самых разнообразных форм: снежинок, звездочек, веток омелы и другие.
– Я помню. Их сделала мама, да?
Она вспомнила, как белизна хрупкого кружева украшала темно-зелёное дерево, словно мягко легший на него снег. Это были не яркие роскошные украшения, но она чувствовала скрытые в маминых игрушках тепло и любовь.
Последним штрихом загадочный свет свечей оттенял тёмную хвою, и дерево волшебно переливалось в пламени огней. Лидия помнила, как она, сидя на коленях матери, любовалась чарующей красотой.
Благодаря дереву, которое принёс Гай, Рождество пройдёт замечательно.
Она подумала, что утром сможет поблагодарить его от всего сердца.
– Простите за то, что сестра повела себя так грубо.
Эти слова принадлежали Энди, сыну пастора, пришедшему вскоре после ухода Гая.
– О, нет-нет, это вы простите нас за то, что мы продержали его здесь так долго.
Когда Лидия услышала ответ отца, она закапывала рождественские подарки для фейри под окном.
У передней двери Лидию невозможно было заметить: её скрывал забор, и, к тому же, она присела под окном. Она могла слышать отвлечённую беседу между отцом и Энди, но Лидия молча рыла яму лопатой в мягком грунте меж кустов.
Она положила в яму серебряные монеты и грецкие орехи.
В Рождество много вещи отгоняли зло, и фейри эти вещи тоже ненавидели, но она делала всё , чтобы показать, что это просто традиция и люди не хотели причинить им никакого вреда.
– Эй, Лидия, ты не ощущаешь это необыкновенное чувство?
Лидия не заметила, как за спиной оказался стоящий на задних лапах длинношерстный серый кот. Она не видела его с самого утра. Однако, когда приходило время обеда, он всегда появлялся.
– С возвращением, Нико. Индейка скоро испечётся.
– Я не могу ждать мясного пирога. Всё в порядке, если я буду оставаться здесь столько, сколько мне нравится?
– Конечно.
Хоть Нико и был фейри, так как он очень любил еду, он любил и Рождество, потому что в такой особенный день было очень много вкусных блюд.
Он был единственным фейри, который вместе с людьми праздновал Рождество.
Благодаря Нико, который любил его, Рождество, изначально планировавшееся тихими посиделками с участием только Лидии и её отца, становилось громким и весёлым праздником, но, когда за твоим столом сидит кот, который аккуратно кушает, используя вилку и нож, естественно, ты не можешь пригласить к себе на обед других людей.
Конечно, Лидия была не из тех, кто предпочитает приглашать кучу народа на праздники, и отцу даже не приходила в голову мысль приглашать кого-то ещё, потому что он просто наслаждался чудесным вечером.
– А, точно, этот сынок пастора, он точно странный… – проговорил Нико, навострив уши и прислушиваясь к голосам, раздававшимся от передней двери.
– Что ты подразумеваешь под странным?
– Он сказал своей младшей сестре, что этот парень по имени Гай, скорее всего, в доме в Карлтона пытается флиртовать с его дочерью. Он даже посоветовал ей привести его назад как можно скорее.
– Нико, ты подслушивал их разговор?
Он скрестил руки на груди и немного покачал своим серым хвостом из стороны в сторону, словно говоря, что это получилось случайно.
– Я не собирался так делать, но люди, которые не могут видеть фейри, не обращают на нас внимания, даже если мы прямо перед ними, и продолжают говорить всё, что вздумается, так что я ничего с этим сделать не смог.
Это было правдой.
– Гай выказывал ко мне интерес из любопытства. Так что Энди, должно быть, не хотел, чтобы он часто ходил в наш дом, ради собственного спокойствия и благополучия сестры.
– Тогда почему он взял на себя труд прийти сюда и извиниться за причинённое беспокойство?
– Может, отец вбил в него это?
Он с самого детства был очень вежливым, из-за чего взрослые считали его «идеальным ребёнком».
– Вот я этого и не понимаю. В конце концов, он всего лишь нервничает в твоём присутствии, верно? И всё-таки он ещё более проблемный и отвратительный, чем те люди, которые говорят тебе в лицо гадости, потому что он рисуется так перед учителями и взрослыми. И всё же, когда вы были детьми, он за спинами взрослых звал тебя чудной и странной.
Поскольку Нико слышал его слова и рассказывал об этом Лидии, она уже довольно давно не могла чувствовать себя комфортно рядом с Энди.
И ещё она думала, что он не просто так не любит или ненавидит её... но её положение и характер его, вроде бы, не заботят.
Однако нельзя сказать, что она не понимала, почему была неприятна Энди.
Ведь их первая встреча была ужасной.
С ранних лет он до ужаса боялся совершить грех, на который людей подталкивал Дьявол. И дело было больше в особенностях его характера, чем в том, что Энди был сыном пастора.
Однажды его родители едва не узнали, что он шалил. И Энди боролся против искушения, твердя себе, что не хочет быть мерзавцем, и чувствовал вину за то, что соврал.
Энди, думая о том, что ему теперь делать, забрёл в луга, которые простирались за задним двором дома его семьи, и пришёл к камням. Однако там была Лидия, и он решил, что она пытается наложить проклятие на бедного мальчика, совершившего небольшую шалость, с вселяющим страх лицом.
С точки зрения Лидии, она просто играла с фейри, когда Энди внезапно наступил на них. Фейри, танцевавшие в кругу, разозлились, когда он помешал им, и, разорвав круг, бросились на него, начав царапать и щипать его, так что девочка просто пыталась отогнать их.
Поскольку Энди был ребёнком, он почувствовал боль от щипков фейри и, кроме того, смог увидеть скакавшие вокруг Лидии коричневые тени.
Он поверил, что Лидия ведьма, стал плакать и кричать, зовя на помощь Господа, и со всех ног помчался домой.
Лидия не понимала тогда, что Энди посчитал её ведьмой. Но как мальчик, который при взрослых вёл себя тихо и воспитанно, он не мог принять то, что его испугала девочка его возраста, так что ему проще было думать, что она ведьма.
В то же время, думая, что Лидия была сумасшедшей и странной девочкой, он, видимо, решил, что ничто не сможет защитить его.
Скорее всего, именно поэтому рассказал своим друзьям, что она сумасшедшая, не желая, чтобы они связывались с Лидией.
И, похоже, как раз Энди заставил одного из своих друзей написать Лидии любовное письмо, тем самым подшутив над ней.
– Ну, он ненавидит меня, так что ничего не поделаешь.
Лидия встала.
Голоса, доносящиеся от двери, умолкли, и она слышала звук закрывшейся двери, так подумала, что Энди уже ушёл домой.
– Это какое-то заклинание?
Однако он оказался рядом. С той стороны, за пышной зелёной стеной, он с подозрением смотрел на землю, которую Лидия бросала обратно в ямку.
– …Да, так и есть.
Он смотрел на землю, нахмурившись, из-за чего казалось, что он собирается вот-вот перекреститься.
– Разве ты не говорила с кем-то?
– Да, с фейри. Какие-то проблемы?
Нико уже встал на четыре лапы и, притворяясь обычным котом, нёсся прочь, потому Лидия ответила так.
Энди посмотрел на неё с презрением и жалостью.
– Фейри, да? Смотрю, ты совсем не повзрослела.
– Смотрю, ты тоже не изменился и всё так же говоришь о других гадости.