Даже Поль, друг Эдгара и художник, не принадлежащий высшему классу, был приглашён.
Поскольку здесь собрались близкие друзья, когда началась трапеза, официальный обед стал больше походить на домашние посиделки.
К тому времени, как они разрезали индейку, было откупорено множество вин, и, когда подали блюда, политые мясным соком с орехами и подливкой из сушёных фруктов, взрослые стали громко спорить, точно неразумные дети.
Они обсуждали, что лучше подходит к жареной индейке: мясная подлива или клюквенный соус. И явно не находили устраивавшего всех решения.
Рождественские блюда из книги рецептов навевали почти забытые детские воспоминания.
Он верил, что традиция накрывать рождественский стол, который каждый год был уставлен одними и теми же блюдами, никогда не канет в Лету.
– Эй, Эдгар, давай в следующем году устроим вечерок у меня.
– Нет, лорд Эдгар, смею заметить, мой повар удивительно хорош.
– Вы оба планируете оставаться холостяками и в следующем году?
– Конечно. Если допустим ошибку в выборе невесты, нам уже никогда не повеселиться на таком прекрасном вечере. Мне бы не хотелось оказаться загнанным в угол в доме семьи жены.
– Тогда вам просто нужно жениться на женщине, у которой нет семьи, – вступила в разговор одна из приглашённых.
– За кого-то вроде вас?
– О, миледи, если вы хотите выйти за меня – только скажите.
– Я предлагала лорду Эшенберту, – ответила она.
– О Боже, вас, кажется, отвергли. И что будете делать, граф?
– Звучит неплохо, но ваш сын явно не одобрит.
– Сын? Ну, не помню, чтобы я кого-нибудь рожала, к тому же, он на шесть лет меня старше.
– Ваш сын по закону, мама.
Среди разразившихся смехом гостей только Поль, сидевший рядом с Эдгаром, был озадачен произошедшим разговором.
Эдгар прошептал ему на ухо, что эти двое любовники, но он, видимо, уже выпил и не мог думать трезво, потому что улыбнулся и сказал: «О, чудно».
Ликер плескался в бокалах на рождественском столе в свете свечей.
Маленькие синенькие огоньки, расположенные на столе и наполнявшие комнату сладким запахом, делали вечер ещё более живым и весёлым.
Посреди такого бурного застолья Эдгар решил, что слуг стоит отпустить пораньше.
Рождество для каждого было особенным днём. И теперь, несомненно, в одной из отдалённых комнат начнётся праздник только для слуг.
– Кстати, Эдгар, слышал, многие семьи хотели пригласить вас на свои вечера, но почему же вы отказали им всем?
К тому времени, как они перебрались из гостиной в салон, все, расслабившись, чувствовали себя как дома, и в своё удовольствие курили сигары.
Огромные подносы с блюдами и сладостями, съесть которые даже не представлялось возможным, скорее всего, закончатся к утру, ведь они будут кутить всю ночь напролёт.
– Во всех этих семьях были дочери на выданье. С моей стороны несправедливо выбрать лишь одну из них, верно?
– Понятно, вы у нас всё-таки холостой граф, у которого нет семьи, так что у девушек достаточно причин желать с вами встречи в такой праздник.
– Так, граф. Кто же ваша главная цель? Все делаем ставки. Кто та девушка, которая заставила вас стать серьёзным, порвать со всеми вашими приятелями и вести себя благопристойно.
– Хм-м, и на кого же вы ставите?
– Ну не можем же мы сказать этого перед вами. О, знаю, Поль, давайте-ка присоединяйтесь.
– Что? О, нет, мне лучше…
– Почему это? Вы можете поставить всего один фунт. У нас тут уже больше двадцати людей. Разве для вас это не будет неплохой возможностью подзаработать?
Поль уже знал, кто был главной целью Эдгара, как и то, что его отношения с ней были под угрозой. Его нельзя было винить в том, что он не хотел тратить деньги на бессмысленную ставку.
– Тогда позвольте мне сделать ставку от имени Поля. На мисс Лидию Карлтон.
Эдгар положил серебряную монету в один фунт на стол.
– Кто это?
– Эй, кто-нибудь ещё поставил на эту девушку?
– Нет, никто.
– Эдгар, это она вас так заинтересовала?
– Погодите все. Мы же говорим о графе Эшенберте, он точно решил позабавиться с нашими ставками. Вы всегда заставляете нас блуждать в потёмках.
Эдгар криво улыбнулся и встал.
– Тогда позвольте мне принести свои извинения. Я собираюсь побывать на празднике слуг, – сказав это, он вышел из комнаты, болезненно думая, что если бы ему удалось выиграть, он с радостью подарит по двадцать фунтов каждому из присутствующих.
Естественно, местом для праздника послужила простая и строгая личная комната дворецкого.
До него доносились звуки скрипки, на которой, слегка фальшивя, играл повар. Громкое пение, хлопанье в ладоши и лёгкие шаги танцующих казались старомодными и оттого дерзкими.
Армин заметила, что пришёл граф, и подошла к нему. Даже она казалась веселее, чем обычно.
– Лорд Эдгар, прошу, насладитесь танцами отсюда.
– Благодарю. Кстати, кажется, Рэйвена здесь нет.
– Да, он, кажется, был не в восторге от праздника, так что решил вернуться в свою комнату.
Рэйвен с радостью бы выполнил любую работу ради Эдгара, но, похоже, он не считал, что ему необходимо наладить отношения с другими слугами.
– Мне позвать его?
– Нет, сегодня каждый должен быть там, где ему хочется.
Когда Эдгар посмотрел на по-детски беззаботную улыбку Армин, ему пришло в голову, что он даже никогда и не представлял, что сможет снова вот так встречать с ней Рождество.
До этого она уже раз успела лишиться жизни, так что и улыбка её могла не быть вызвана теми эмоциями, которые она чувствовала, но его всё устраивало, если ей не придётся вновь испытывать те мучения.
И ради этого Эдгар хотел сделать всё возможное.
– Армин, давай потанцуем.
Он взял её за руку и вывел на середину комнаты, освобождённую для танцев.
Когда они были в Америке, праздники, которые они проводили вместе с людьми из старых, тёмных районов города, всегда были такими. Даже те танцы, которые представители высшего общества сочли бы вульгарными и неприличными, ничуть не коробили Эдгара.
Когда они начали плавно танцевать простонародный танец, кто-то из слуг рассмеялся.
Скрипка повара заиграла быстрее. Молоденькие горничные вместе со слугами присоединились к ним, ловко крутанувшись, входя в круг.
Когда все начали танцевать, ранее свободное пространство оказалось забито людьми, а плавные движения стали невозможными, но никто не казался встревоженным или недовольным.
Никого не заботило, если, танцуя, они наталкивались на других или наступали на чужие ноги.
Эдгар, в конце концов, без лишнего шума исчез с танцевальной площадки и в одиночестве сошёл по огромной лестнице на первый этаж.
Он сделал всё, что было положено делать на Рождество.
Но одно он всё же упустил.
Лидии не было рядом с ним.
И он ничего не мог с этим сделать. Но, повинуясь своим мыслям, взял пальто и открыл переднюю дверь.
Небо было совершенно чёрным.
Туман, слабой дымкой висевший над городом, своим холодом мгновенно остудил пылающий лоб, на котором после танцев выступила испарина.
Он поднял воротник пальто и быстрым шагом вышел на главную улицу, подозвал кэб и приказал ехать к дому Карлтонов неподалёку от университета.
Лидия и профессор Карлтон были в Шотландии. Он понимал, что дом пуст, но ничего не мог с этим поделать.
Выйдя из кэба на углу, он решил немного прогуляться.
Только в одном доме не горели окна, так он без промедления понял, какой из них принадлежит отцу Лидии.
У их экономки, скорее всего, был выходной, и она отправилась к своей семье.
Окно комнаты Лидии было чёрным и пустым, и когда он представил, что её комната никогда больше не увидит свою хозяйку, а окно не засветится, почувствовал боль в груди.
Мысль о том, что Лидия может не вернуться, ужаснула его. Но он не имел право пытаться вернуть девушку.
Ещё больше пугала мысль, что из-за него она может стать несчастной или, что ещё хуже, серьёзно пострадать.