Она испугалась ещё сильнее, когда её тело подняли над землёй и понесли... К кровати? Девушка не видела, куда шёл господин вместе с ней, художница лишь уткнулась лицом в плечо Вильяма, тяжело дыша и содрогаясь от каждого шага, пытаясь представить, что будет дальше.
- Но... Господин, что если... Будут искать... Бал закончится...
- Не будут, пока я не захочу, - ответил Вильям с улыбкой, и в данный момент, невозможно понять, была она доброй, или же злой. - Впрочем, если вам не нравится, вы можете спокойно идти... - Граф сделал паузу, ожидая ответ девушки.
- Что будет дальше? - С волнением подняла она лицо в обрамлении светлых локонов на прекрасного в эти минуты юношу. Его слегка полные губы застыли в лёгкой улыбке, а серые глаза перестали быть холодными. В них горело нечто, что девушка видела в далеких снах.
- А дальше всё в ваших руках и фантазиях... - прошептал граф, наклонился, положил девушку на кровать и принялся медленно целовать шею, изредка слегка-слегка покусывая.
- Что мне нужно делать, господин? - Покорно пролепетала девушка, томно вздыхая от приятной тяжести сверху. Она боялась открыть грудь, хотя ей безумно хотелось коснуться тела господина вновь и вновь, но она стеснялась. Даже в такой момент, когда она чувствовала блаженное покалывание на коже от укусов господина, девушка продолжала помнить, что должна быть скромной.
- Если хочешь - наслаждайся. - В горле Вильяма неожиданно всё пересохло и шепот, будто эхо, ушел вдаль.
Граф немного отстранился от девушки, но только для того, чтоб взять левую ладонь девушки в свою правую руку, сжать пальцы в замок и положить руку возле шеи. Второй рукой нежно гладил по плечу. Поцелуи же медленно, но верно, шли всё ниже, и вот-вот дойдут до аккуратной груди.
Снова дрожь, пробежавшая волной жара, отдавая тяжестью в самом низу живота. Она чувствовала каждый его вздох, который она хотела ощутить всем телом и, потому, покорно прогнулась в спине, поддаваясь теплым губам юноши навстречу.
- Да, господин... - ахнув и прислонившись к алой простыне щекой, еле дыша, девушка покорно согласилась.
Вильяма брал мандраж: в нескольких дюймах от него чистая, тёплая, женская грудь. Совсем рядом, настолько желанная, что невозможно найти слов. Чувствуя лёгкую дрожь в теле Клары, Вильям и сам начал с головой окунаться в этот мир молодой первой страсти.
Левой рукой проведя вверх, до сустава плеча, опустил ниже, немного пробежался по подмышке девушки и побежал дальше, ниже, и вот, она уже подступает к груди...
Губы графа всё продолжали осыпать девушку поцелуями, ещё мгновение, и вот они первый раз прикоснулись к груди. Задерживаясь, уменьшая амплитуду поцелуев, но увеличивая продолжительность, Вильям, наконец, поцеловал аккуратный, твёрдый сосок девушки.
"Если бога действительно нет, - думал граф, - как говорят эти неверующие глупцы, то кто же придумал эту прелесть, невероятную, сложную и в то же время простую, желанную и любимую?"
Как бы девушка не пыталась быть покорной, как бы не пыталась вести себя как можно тише, стараясь чувствовать желания графа, она не смогла сдержать громкого вздоха от прикосновения к груди, которую она некогда стыдливо закрывала. Она испугалась, что их могут услышать, что она не сможет стерпеть странного желания тихо застонать, поэтому аккуратно прикусила свою ладонь, подавляя шумные вдохи и выдохи.
- Но... Нас могут услышать... - сквозь томное, тягучее удовольствие спросила она, надеясь на продолжение.
- Вряд ли, - тихо прошептал граф, положив свой подбородок между не большими, но настолько аккуратными, мягкими и уютными "холмами".
- Нас не будут отвлекать. Слуги не позволят.
Вильям потёрся щекой о левую грудь девушки, после чего вернулся к поцелуям, с редкими, аккуратными покусываниями.
- Как скажете, господин... - Тянущее внутри чувство нарастало с каждым его прикосновением к сокровенному в несколько раз, до предательского онемения ног и рук. Ей нравилось принадлежать господину, нравилось, что тот владеет ею, принося удовольствие и юноше, и его служанке. Она забыла своё имя, имя господина, имя всех, для девушки существовал только её владелец и она сама. Ей было страшно из-за неизвестности, но девушка будет покорной и смиренной, как того хочет прекрасный господин, чей торс касается низа её живота, вызывая бурю совершенно новых ощущений.
Еще долгих, тягучих тридцать минут граф ласкал и играл с грудями художницы, и этому он не желал конца и края, но странное желание, словно зуд, требовало спускаться ниже...
Еще минут пять парень боролся с этим чувством, не желая уходить от столь прекрасных для него грудей, но, в итоге, маленькая война была проиграна, из-за чего Вильям начал спускаться ниже, к бледному животу, стараясь оставить на каждом дюйме тела девушки, как минимум с дюжину своих нежных поцелуев.