С этими словами Вильям встал, расправил затёкшие плечи, размял снова шею и вышел из Малого Второго Зала. Шагнул через порог большой двустворчатой двери (створки были открыты для лёгкого сквозняка), остановился, повернулся, посмотрел на девушку и быстро сказал:
- Через полчаса продолжаем работу, - после чего ушел по своим делам, оставив девушку наедине со своими мыслями, по пути погружаясь в свои.
- Чёрт, что я наделала! Какая я дура!
Уткувшись горячим лицом в ладони тихо приговаривала она вновь и вновь. От обиды ей хотелось что-нибудь сделать, что-нибудь кардинальное, но ничего большего в голову не пришло, кроме как снять чепчик и распустить длинные белокурые волосы, которые покорно легли волнами на закрытые простым, но чистым и опрятным, платьем. Кларе стало немного легче. Прохладный ветерок с улицы помог ей прийти в себя и, с глубоким вздохом, вернуться к полотну и посмотреть на то, что у неё пока получилось.
- Похож, но... - она хотела сказать, что невозможно передать на холсте всю глубину его характера и поведения, красоту холодных глаз и чарующий аромат. Она громко и мечтательно вздохнула, прижав кисть к себе, как доброго собеседника, выслушивающего все её проблемы.
***
С опозданием в пятнадцать секунд Вильям вернулся на своё место, где он изображает живую статую. Девушке действительно стало лучше: странный румянец на лице пропал, дыхание (судя по плечам и груди) стало спокойнее. Видимо, просто воды художнице не хватило и она решила снять головной убор, отдав ухожанные волосы на потеху летнему ветерку.
"В следующий раз, быть может, перерыв стоит делать чаще?" - подумал молодой граф.
- Продолжим работу? - спросил он.
Клара испуганно отверулась от окна, когда в комнату вошёл граф и вернулся на свое место. Какой позор! Она забыла обо всем! Впопыхах надевая дрожащими руками чепчик, девушка усердно закивала.
- Да, господин, подождите секунду, пожалуйста, - как же всё было небрежно и не аккуратно. Волосы торчали, бант нелепо висел, как на кукле, но Клара попыталась себя успокоить мыслью о том, что главная персона в комнате - он, а значит, всё должно быть устремлено только к нему.
Снова Клара продолжила рисовать портрет графа. Она остановилась на глазах - их было рисовать сложнее всего. Как передать не просто серый цвет, а глубокий, насыщенный и играющий в лучах солнца оттенок серого и бирюзового? Как жаль, что она не могла себе позволить смотреть ему в глаза чуть чаще.
Изредка поглядывая на девушку, Вильям не выдержал.
- Я так не могу, - вздохнул парень и поднялся со своего места. Не обращая ни на что внимания, он подошел к шкафу возле окна, открыл его, выдвинул ящик, в нём еще один, достал расческу гребешок, выполненный из раковины моллюска, и протянул девушке.
- Приведи себя в порядок. Ты отвлекаешься от работы, думая не о том. Раз тебе мешает чепец, так и быть, разрешаю его не использовать... - Вильям хотел продолжить свой монолог, но поймал себя на мысли о том, что и так уже много лишнего сказано, а продолжать монолог для простолюдинки не подобает графу. Вручив гребешок девушке в руки, он задержал на ней свой взгляд.
"Волосы имеют удивительный аромат лаванды и невероятно чисты для простолюдинки" - отметило сознание.
Художница не стала спорить, и, взяв в руки гребешок, стоящий дороже её дома, начала покорно расчесывать волосы, так, как её учили - медленно и аккуратно. Она заметила взгляд графа, поймала, как лучик солнца да быстро спрятала за смущением и страхом.
- Простите... Я, наверное, слишком долго... Я не хотела… - она прикусила язык. Клара выглядела жалко. Она вновь почувствовала к себе отвращение, но, закончив расчесывать длинные локоны, бережно протянута чистый гребень графу.
- Простите... Его, я думаю, стоит помыть...
- Непременно, - добродушная улыбка сама собой наползла на лицо Вильема, - Однако это уже не ваша забота, уважаемая Клара. Ваша забота - верно расчитать пропорции красок и точными движениями нанести её на полотно в нужных местах. Соберитесь и оставьте свои тревоги за стеной, - жест за окно, где находилась высокая, кованная и витая ограда, на которой уютно устроился плющ, в благодарность за жизнь раскрыв бутоны белого, небесного и фиолетового цветов.
Небольшая пауза и оценка действий девушки. Улыбка прочно держала губы молодого графа.
"Невероятно, как может вместе жить такая застенчивость и огромный талант?" - промелькнула мысль, но Вильям продолжил свою фразу: