Граф подошел к своему шкафу, достал красную атласную ленточку, отрезал нужную длину и вернулся к девушке.
Положив между открытыми страницами ленту, граф повторил:
- Клара, мы можем продолжать?
Девушка испуганно подняла глаза на молодого человека и прокляла себя. Она молчала, смотря прямо на него, не способная оторвать от Вильяма взгляд. Она забыла всё на свете, ведь он был так близко, что ей стало плохо, и она могла бы упасть, если бы уже не сидела на стуле. Чувствуя, как щёки загорелись, а губы слегка приоткрылись от нехватки воздуха, Клара тихо прошептала.
- Простите...
- Вы в порядке? - спросил граф, внимательно глядя на девушку.
Она слышала, что он говорит, прекрасно понимая, что нужно что-либо ответить, но в горле застыл ком волнения. Клара, всё-таки, смогла медленно кивнуть.
- Да, господин... Всё хорошо...
- Странный сегодня день... - проговорил Вильям себе под нос, начав поворачиваться месту позирования.
- Постойте! - Девушка посмела взять господина за руку прежде, чем тот отошёл достаточно далеко, но отступать было поздно. Если она получит за это наказание, то пусть. Она заслужила. - Пожалуйста, подождите. Мне... Тяжело рисовать ваши глаза, позвольте ещё немного посмотреть.
Сердце забилось так громко, что ей казалось, будто стук слышат даже гувернантки в соседних помещениях.
- Прошу вас... - с придыханием взмолилась она, не прекращая держать прохладную руку господина своей.
Рука девушки была очень горячей, а жест был неожиданным для молодого человека, не привыкшего, что его кто-либо может хватать.
- Глаза? Всё дело в них? – Спросил он.
Какое-то время они так и стояли в тишине, думая о своём, не смея потревожить эту тишину. Стояли, почти держась за руки. Почти - потому что за руку графа держалась художница.
- Раз дело в глазах, то пожалуйста, - наконец разорвал оковы неловкой тишины Вильям.
Она внимательно изучала утонченные черты лица. Природа явно старалась, вылепливая каждую часть его тела с любовью к своему ремеслу. Она вдруг вспомнила, что когда-то пыталась рисовать мужской торс, но это было очень сложно, ибо из книг она видела только Аполлоновскую фигуру, а в жизни мужскую фигуру никогда не видела. Но Клара была уверенна, что Вильям был прекрасен во всем.
- Спасибо и... Простите, - девушка с неохотой отпустила тонкие пальцы его руки, виновато опустила голову вниз. - Простите, я продолжу.
Продолжалась нудная работа. Вильям сидел сиднем стараясь не двигаться и вообще, сделать вид, будто он статуя. За окном пели птицы, шумели листьями деревья, светило уходящее солнце.
"Охота, должно быть, закончилась и уже скоро должны появиться..." - тут снизу послышалась тихая музыка, - "Да, должен начаться бал. Может, оно и к лучшему, побуду здесь в тишине, буду думать о своём, а не вести пустые разговоры с этими "Высоко-культурно-не-бразованными" кусками мяса, возомнившими себя лучше всех только потому, что их родители уже есть титулованные люди. Омерзительно! А здесь тихо, спокойно..."
Теперь она, закончив с одеждой, начала рисовать лицо. Клара старалась, очень старалась. Лицо выходило красивым, симметричным и реалистичным, но без глаз оно не могло быть завершенным, а это - самое сложное для нее. В зале девушка услышала начало бала и ужаснулась. Что не успела закончить вовремя. Как её ещё не выгнали за то, что она здесь натворила?
- Я вас задержала, простите меня... - тихо извинилась девушка, мимолетно представляя обилие красок, пышных платьев и музыки, основываясь на звуках издалека.
- Ольга! - неожиданно закричал Вильям, а как дождался служанки, сказал ей:
- Никого сюда не пускать, особенно моих родителей. Передай мужу мои слова. Если что, говорите, это мой приказ. Нас не должны отвлекать, ни при каких обстоятельствах. И прикрой дверь, пожалуйста.
Служанка кивнула и тут же исчезла за створками большой двери. С двух сторон деревянная дверь была оклеена кусочками разноцветных камней: Амазонит, Фуксит и Амфиболит, три цвета зелёного сочетались с красновато-коричневато-бордовым Эвдиалитом, беловато-желтым апатитом и нежно-розовым Микроклином. Когда ранним утром дверь комнаты была открыта, она вся освещалась миллионами маленьких радуг, ведь утром именно на дверь падали первые лучи солнца.
- Господин... Что-то случилось? - испуганно обратилась девушка, стараясь не смотреть на юношу, дрожащей рукой выводя верхнее веко его левого глаза на портрете.
"Не смотри на него. Ты и так много натворила, а сейчас лучше молчать и выполнять свою работу" - говорила она у себя в голове.
- На всякий случай, - ответил Вильям. - Не хочу, чтоб нас беспокоили. Этот бал может пройти и без меня совершенно спокойно.