— Я проведу с ней воспитательную беседу, — пообещал я. — Надо научить малышку правильно пользоваться огнем, что значит «чуть»? Ну хоть с Инцитатом-то все в порядке?
— По-моему, твой конь поругался со своей кобылой. Конюхи жалуются, они ржут друг на друга целыми днями. Она его даже лягнуть пыталась.
— Замечательно, — кисло ответил я. — А я-то надеялся, что дома хоть на пару дней воцарились мир и спокойствие. Осталось только, чтобы гоблины дебош устроили.
— Откуда ты знаешь? — удивился Игорь. — Об этом я забыл тебе рассказать. Сапог нашел какую-то книжку о равноправии разумных видов и объявил забастовку. Зеленые отказываются работать, пока им не предоставят гражданские права. Поскольку что такое «гражданские права» они до сих пор не разобрались, с ними не выходит договориться.
— А они раньше работали? — удивился я.
— Не особо, так что усадьба от забастовки не слишком страдает. На самом деле когда гоблины бастуют — это гораздо лучше, чем когда их охватывает рабочий энтузиазм. Помнишь, чем закончилась их попытка помочь на кухне?
— Ну да, слуги целых три дня каждые пять минут бегали в отхожее место. Причем не все успевали. Сапог — хороший парень, но почему-то свято уверен, что, если гоблины с удовольствием едят кротов и земляных червей, другим тоже непременно понравится. Подари им лучше вместо книги по гражданским правам книгу о вкусной и здоровой пище, — посоветовал я.
На заднем плане послышался голос Дарьи.
— Тебе что, Вик звонит? Дорогой, это ты? Как проходит поездка?
— Да так, милая, не о чем говорить. По сравнению с вами у меня почти ничего не происходит, — ответил я, практически не покривив душой. И быстренько свернул разговор, предоставив Игорю самому описывать этого «ничего» в подробностях. Рассказывать рыжей про княжну Мирославу было равносильно самоубийству: Дарья переходила в режим берсерка, когда ко мне хотя бы на километр приближалась другая женщина. При этом ее абсолютно не смущало, что у меня есть еще одна жена и потенциально может появиться третья. Наоборот, они с Лидией были лучшими подругами. Я никогда не пойму женщин.
Разговор с домашними выполнил свою функцию: я скоротал время. Через несколько минут после того, как я сунул мобис в карман, приоткрылась дверь кабинета и Северин жестом пригласил меня войти. Похоже, вампир закончил свои секретные переговоры.
— Что-нибудь выяснилось?
— В процессе. Один из нападавших выжил, но ранен и парализован. Мирослава крепко его приложила. Думаю, через пару дней его приведут в чувство и смогут допросить.
— А как Ерофей? Я притащил его туда, я чувствую за него ответственность.
— Да все в порядке с вашим Ерофеем, — отмахнулся Северин. — Ничего с ним не случилось. А вот с теми, кто стоит за покушением, случится. — Вампир помрачнел. — Осталось только понять, кто это.
— Так мы же уже выяснили. Разве Анна вам не говорила? — удивился я. — Заговор возглавляет князь Михаил. Я, точнее, бывший граф Лазарев, видел его с Конрадом, поэтому меня и пытались убить. Меня только одно смущает, ведь в дуэльном клубе был его сын! Да, формально его защищал барьер, но ведь княжич мог пострадать. Он, собственно, и пострадал. — Я вспомнил скорчившегося на полу Волконского.
— Ну да, князь Михаил. Но с чего вы взяли, что непременно Михаил Волконский?
Я быстренько перебрал свою мысленную картотеку великих князей в количестве аж трех штук. Других Михаилов там не было.
— А какой еще? — спросил я, но тут в кармане вампира снова завибрировал мобис.
— Да? — Северин поднес артефакт к уху и помрачнел еще больше. А потом еще и еще, хотя, казалось, больше было некуда.
— Виктор, идемте со мной. Его Величество приказал никуда не отлучаться, но, думаю, он нас поймет.
Северин взял меня за рукав, и мир завертелся перед глазами. Несколько секунд — и мы телепортировались куда-то в город.
Здание Большого театра, понял я, когда голова перестала кружиться. Я регулярно проезжал мимо него, но так ни разу и не зашел. Только вот в последний раз, когда я его видел, в здании было значительно больше… здания.
Здоровенного куска стены не хватало. Повсюду валялись кирпичи и обломки досок, изнутри валил густой дым. Серьёзные люди в форме успокаивали перепуганных граждан, какая-то дама валялась в обмороке. Сбоку от театра лекари наспех сооружали полевой госпиталь, из клубов дыма выносили носилки. На некоторых из них стонали раненые. На других тела с ног до головы были закрыты брезентом.