Не требовалось никаких объяснений. Пока Тайная Канцелярия была занята покушением на Мирославу, террористы взорвали Большой театр.
Из дымного облака появилась злая перепачканная Анна Блэйд. Посмотрела на нас, кивнула в знак приветствия и длинно и нецензурно выругалась.
— Эти твари за все еще заплатят.
Какой-то мужчина в рваной одежде посмотрел на Анну и вдруг быстро подхватил с земли камень. Полицейский заломил ему руку за секунду до того, как тот полетел в Анну.
— Сволочь блохастая! Говорили же, нельзя доверять оборотням!
— За языком следи! — рявкнул я, с трудом сдержавшись, чтобы не влепить нахалу пощечину. Все-таки не в моих правилах бить безоружного. — Совсем с ума сбрендил⁈ Это глава Тайной Канцелярии!
— Не трогай его. — Блэйд покачала головой, глядя на полицейского, который явно собирался привить придурку уважение к вервольфам с помощью чего-нибудь тяжелого. — Все равно это бесполезно. В ближайшее время подобное я буду слушать часто.
— Почему? — удивился я. — Причем тут ты-то?
— Обернись.
Я обернулся. На одной из уцелевших стен кто-то красной краской намалевал: «Привет людям из Леса» и нарисовал оскаленную волчью морду.
— Они решили взорвать театр и свалить все на мой народ, — прокомментировала Анна. — Похоже, «Неспящие» объявили нам войну.
Глава 2
В кабинет Его Величества мы вернулись через час. Точнее, вернулась Анна, злая, как собака, хотя в ее случае скорее как волк. Мы с Северином остались ждать в приемной. Через приоткрытую дверь я заметил, что Мирослава все еще в кабинете. Интересно, какие у них с Блэйд отношения? В нормальных семьях падчерицы и мачехи не слишком друг друга жалуют, но это семейство нормальным не назовешь. Буду надеяться, что две эти прекрасные женщины сдружились и организованно выносят мозг Романову, примерно как мне мои жены. Должна же судьба хоть как-то его наказать.
Северин устроился в кресле. Покушение на Мирославу несколько выбило вампира из колеи, но теперь к нему вернулось обычное флегматичное выражение лица. Я сел напротив.
— Что собирается делать Тайная Канцелярия? — спросил я.
— А как вы думаете? Будем выяснять, кто за всем этим стоит. Пока «Неспящие» громили гномьи лавки и распространяли листовки, на них еще можно было смотреть сквозь пальцы, но покушением на Мирославу они подписали себе смертный приговор. Я хорошо знаю Его Величество. Он очень любит свою дочь.
— Я думал, мы и так знаем главаря. Что вы имели в виду, когда говорили, что князь Михаил — это необязательно Волконский? Разве у нас есть какой-то еще?
Северин удивленно поднял бровь.
— Мне казалось, вы читали «Атлас». Хоть как зовут князя Долгорукого, вы знаете?
— Борис, — блеснул я эрудицией.
— А его брата?
Я нахмурился.
— Там еще и брат есть? Хотя подождите. Кажется, брат действительно упоминался. Но про него было написано буквально две строчки.
Северин выжидательно посмотрел на меня.
— Вообще говоря, для представителя столь знаменитой фамилии это странно, — принялся я развивать мысль. — Каким-то графам посвящено по полстраницы, а тут целый Долгоруков. Вряд ли такое пренебрежение случайно.
— У Михаила Долгорукова с детства не задались отношения с Его Величеством, — подтвердил Северин. — В юности они даже дрались на дуэли. Потом брат князя надолго уехал из Империи, и о нем слегка подзабыли. Его Величество не злопамятный человек, но иногда не отказывает себе в удовольствии воспользоваться привилегиями самодержца. Так что упоминания о Михаиле Долгоруком в книгах родословных были, скажем так, сокращены до необходимого минимума.
— Так вы думаете, виноват Долгоруков, Волконский ни при чем?
— Я ничего не думаю. Его Величество они оба терпеть не могут, но это еще не повод ввязываться в заговор. Но, к счастью, скоро нам с вами представится повод увидеть их обоих.
— Где? — удивился я.
— Борис Долгоруков устраивает прием по случаю юбилея. Ему исполняется пятьдесят. Если торжество в свете последних событий не отменят, думаю, вас пригласят.
— И Его Величество, естественно, поручит мне там выспрашивать и вынюхивать?
Северин улыбнулся.
— При всем уважении, Виктор, обычно на подобных мероприятиях вы не вынюхиваете, а просто влипаете в неприятности. Но в целом вы догадались верно.
— Кто бы сомневался, — буркнул я. — Ни минуты покоя.
Дверь кабинета отворилась, оттуда показалась Анна и жестом пригласила нас войти.
С последней нашей встречи настроение Императора не улучшилось. Лицо Романова было кислым, как будто он весь день занимался дегустацией лимонов. Мирослава немного пришла в себя и перестала вжиматься в кресло, на щеки княжны вернулся легкий румянец. Девушка просияла, увидев нас. Я послал ей в ответ самую ослепительную из своих улыбок. Надо же, она рада меня видеть.