Понимание в этом смысле обязанности Генерал-Губернатора устанавливает между ним и обществом ту неразрывную и затрагивающую насущные его потребности связь, которая должна быть для Правительства гораздо ценнее одного страха, внушаемого правом карать. Вообще, по моему мнению, Генерал-Губернатор должен быть действительным высшим представителем государственной власти в крае, и для этого в руках его следует не только сосредоточить возникающие из. местных условий вопросы, по которым он имел бы возможность выразить свой взгляд, но и предоставить ему такое влияние, пользуясь которым он, не вмешиваясь в частные отправления местных учреждений, мог бы, однако, объединять их действия и создавать из этих учреждений вполне надежный и сильный оплот против врагов Правительства. Достижению этой цели значительно способствует и совмещение в одном лице обязанностей Генерал-Губернатора и Командующего войсками, так как этим путем нередко были устраняемы возникавшие между военным и гражданским ведомствами столкновения и пререкания по разным вопросам, в особенности же по расквартированию войск, имеющему столь важное значение при существующем у нас полном недостатке казарменных помещений.
При установлении указанного выше порядка могла бы постепенно ослабевать необходимость суровых карательных мер, сила и значение которых велики только до тех пор, пока общество не успело с ними свыкнуться; продолжительное же применение этих мер, не достигая положенного в основание их спасительного устрашения, перестает оказывать и ожидаемое от них полезное влияние. Во всяком случае, существование Генерал-Губернаторов, не говоря уже о значительных расходах, возлагаемых на Государственное Казначейство по содержанию этих лиц и их управлений, не может исключительно основываться на необходимости иметь в них таких представителей, которым присвоены были бы только права: предания военному суду, административной высылки и задержания под стражею.
С вопросом о сохранении временных Генерал-Губернаторов тесно связан и другой — об усилении власти Губернаторов — вопрос, как мне известно, не раз уже возникавший и ныне снова возбркденный в высших правительственных сферах. Признавая, что Правительство должно иметь высших местных представителей власти, я, однако, полагаю, что возлагаемые на такую меру ожидания не могут быть достигнуты одним возвышением значения Губернаторов. Авторитет власти поддерживается не только правами, присвоенными ей, но и образом действий ее представителей, а также приобретаемым ими в обществе влиянием; поэтому в вопросе о правах Губернаторов имеет в одинаковой мере значение и личный их состав. Между тем лшогие из занимающих теперь эти должности, как, вероятно, подтвердит и Министр Внутренних Дел, не вполне соответствуют своему назначению и нет основания предполагать, чтобы при увеличении их прав улучшился контингент, из которого пополняется в настоящее время губернаторский персонал. Помимо этого соображения, нельзя также не заметить, что различные органы губернской администрации, в том числе и Губернатор, действуя каждый в сфере определенной ему законом деятельности, все вместе, при существующем у нас в настоящее время административном механизме, составляют одно гармоническое целое. Выделение одного из таких органов и возвышение его значения насчет других неизбежно должно нарушить эту гармонию, без достаточной уверенности в том, что такое изменение приведет к ожидаемым от него полезным последствиям.
В этих указаниях на неудобства предполагаемых изменений в положении Губернаторов я нахожу новое подтверждение необходимости установления в наиболее значительных по населению и другим условиям центрах Империи твердой правительственной власти и заявляю глубокое мое убеждение, что такая власть может олицетворяться только в лице Генерал-Губернаторов.
<...> Генерал-Губернатор должен быть высшим представителем и выразителем нужд и потребностей вверенного ему края. Поэтому всякие ходатайства административных учреждений и лиц в крае относительно изменения существующих постановлений или удовлетворения каких-либо потребностей населения, не должны доходить до высшего Правительства иначе, как через посредство Генерал-Губернатора и с его заключением. Точно так же было бы желательно, чтобы правительственные мероприятия, касающиеся порученного Генерал-Губернатору края, исходящие из высших правительственных учреждений, не были приводимы в исполнение без предварительного с ним соглашения, или, по крайней мере, сношения. Занимая высокое общественное положение, будучи освобожден от подробностей и мелочей управления, чркдый влияниям, недоразумениям и пререканиям, неизбежно возникающим при ежедневных взаимных отношениях и столкновениях равных между собою органов губернской администрации, Генерал-Губернатор должен являться высшим представителем законности и восстановителем нарушения ее, где бы и в какой бы сфере оно ни проявлялось. В нем не только отдельные лица, но и общественные, сословные и частные учреждения должны находить ограждение своих интересов в пределах закона и предоставленном каждому круге деятельности. Являясь ответственным пред лицом Монарха за сохранение порядка на всем пространстве предоставленного его управлению края, Генерал-Губернатор приступает к действиям не тогда только, когда уже где-либо последовало его нарушение, но, наоборот, вся деятельность его должна быть направлена к предупреждению самой возможности подобного нарушения, путем своевременных указаний, разъяснений, а — в потребных случаях — понуждений и взысканий.
Смею думать, что при том характере деятельности, какой указан выше и который надлежало бы преподать в особой обязательной инструкции, выработанной подлежащими Министрами, при участии Генерал-Губернаторов, а также при сохранении за ними предоставленного им уже права карать виновных и принимать все меры для ограждения общественной безопасности, лица эти, пользуясь Монаршим доверием и находясь в постоянных сношениях с Министрами, могут оказать государству и обществу существенные услуги в смысле успокоения и умиротворения страны, столь необходимых для восстановления нормального порядка и для возвращения ее на путь дальнейшего прогрессивного преуспеяния...
Всеподданнейший отчет Генерал-Адъютанта Графа
Лорис-Меликова по временному Харьковскому
генерал-губернаторству, представленный Его Императорскому Величеству 2-го февраля 1880 года».
ГА РФ. Ф. М.Т. Лорис-Меликова, оп. 1, д. 16,л. 1—29. Копия. Публикуется с сокращениями.
Подлинник доклада, переданный Александром II П.А. Валуеву 6 февраля 1880 г., находится в РГИА, фонд П.А. Валуева (908), д. 402.
1 См. док. № 17—21.
2 См. Указ Правительствующему Сенату Александра II // Правительственный вестник, 1879, 5 апреля.
3 См. док. N° 23.
4 О распространении слухов о переделе помещичьих земель в Полтавской губ. см.: Крестьянское движение в России в 1870—1880 гг. М., 1968. С. 378—379.
Раздел третий
ВО ГЛАВЕ ВЕРХОВНОЙ РАСПОРЯДИТЕЛЬНОЙ КОМИССИИ № 28