К.П. Победоносцев возвратился третьего дня и рассказывал мне подробности отрадного пребывания своего в Гапсале; всею душою завидовал ему потому только, что не имею возможности приехать в Гапсаль.
Повергаю к стопам государыни цесаревны мой глубочайший поклон и пожелания ее высочеству постоянных семейных радостей.
Преданный Вашему высочеству слуга
гр. Михаил Лорис-Меликов.
Р.5. Прошу великодушного снисхождения за спешность письма и неразборчивость почерка; при массе занятий мне довелось писать его в присутствии разных докладчиков и посетителей.
Сегодня Государь Император соизволил повелеть гр. Валуеву изготовить проект указа, совершенно согласный с содержанием представленного мною 26 июля всеподданнейшего доклада11.
1880 г. 3 августа.
Гапсаль.
Благодарю Вас от души, любезный граф Михаил Тариелович, за Ваше длинное и интересное письмо и за приложение к нему.
Ваш доклад государю прочел я с большим любопытством и удовольствием. Мне уже передавал, по Вашему поручению, К.П. Победоносцев о сущности дела, и я вполне разделяю Ваш взгляд на невозможность продолжения существования Верховной комиссии в том виде, как она была до сих пор. Что меня в особенности обрадовало, это то, что в конце письма Вы пишете, что государь приказал Валуеву изготовить проект указа, согласный с содержанием Вашего доклада от 26 июля. Значит, государь согласен, и дело будет исполнено, и слава Богу.
Надеюсь, что Бунге во время своего 21/2-месячного управления мин<истерством> финансов положит начало новой финансовой эры и что подчиненные не будут слишком интриговать против него12.
Я буду очень рад увидеть его и переговорить с ним при моем возвращении. <...>
<...> Цесаревна поручила мне очень Вас благодарить за поклон и просит передать и ее.
До свидания, любезный граф Михаил Тариелович; я надеюсь 13 августа быть в Царском Селе. С большим сожалением расстанемся мы с милым Гапсалем, но что же делать — всему свой конец!
Жму Вам крепко руку.
Ваш Александр.
ГА РФ. Ф. Александра III (677), оп. 1, д. 519; Ф. Аорис-Меликова (569), оп. 1, д. 143а // Красный архив. 1925. Кн. 1 (8).
1 Воронцов-Даш ков Илларион Иванович (1837—1916) — граф, генерал-адъютант, состоял при наследнике. С апреля 1881 г. — начальник охраны Александра III.
2 Имеется в виду записка о мерах по ускорению производства дознаний о государственных преступлениях. 11 марта 1880 г. рассматривалась на заседании ВРК.
3 Федоров Николай Павлович, состоял для особых поручений при командире отдельного корпуса жандармов.
4 Адлерберг Александр Владимирович (1818—1888) — граф, министр Двора (1870—1888).
5 Гольденберг Григорий Давидович (1855—1880) — участник убийства харьковского генерал-губернатора кн. Д.Н. Кропоткина. На следствии дал откровенные показания о более чем 140 участниках революционных кружков Киева, Харькова, Одессы, Петербурга.
6 Записка члена ВРК М.С. Каханова составлена в ходе подготовки Лорис-Мелико-вым преобразования полиции и сосредоточения всех ее сил в ведомстве МВД (см. док.
№ 50).
7 Речь идет о всеподданнейшем докладе графа Аорис-Меликова, представленном им императору 11 апреля 1880 г.
8 Объяснение наследника с императором о графе Д.А. Толстом планировалось Лорис-Меликовым в ходе подготовки отставки министра просвещения, которую великий князь Александр Александрович готов был поддержать.
9 В названных статьях главные заслуги в Русско-турецкой войне 1877—1878 гг. отводились Главнокомандующему русской армии великому князю Николаю Николаевичу; Непокойчицкий Артур Адамович (1813—1881) — генерал-адъютант, начальник штаба Действующей армии на Балканах.
10Всеподданнейший доклад Аорис-Меликова о необходимости ликвидации ВРК (см. док. № 51).
11 Указ Александра II Правительствующему сенату 6 августа 1880 г. (см. док. N9 51).
12Бунге Николай Христианович (1823—1895) — профессор, преподаватель теории финансов, ректор университета Святого Владимира (Киев), в июле 1880 г. назначен (по представлению Аорис-Меликова) товарищем министра финансов С.А. Грейга. С августа до октября 1880 г. управлял министерством в период отсутствия министра.
№ 39
ОТ АОРИС-МЕЛИКОВА ОЖИДАЮТ ЧЕГО-ТО НЕОБЫКНОВЕННОГО (Из дневника Д.А. Милютина)
10 февраля 1880 г. воскресенье
«Утром, после развода, было у меня совещание с Гирсом и Сабуровым1 относительно условий предполагаемого соглашения с Германией и Австрией... Прежде чем кончилось наше совещание, приехал ко мне гр. Аорис-Меликов. Когда мы остались с ним вдвоем, он сообщил мне о вчерашнем неожиданном для него решении государя. По словам, его Валуев, Маков, Набоков и Дрентельн были, видимо, поражены, услышав это решение, но Валуев нашелся и не пошел в карман за словом; с обычною своею важностью, расстановкою и густым басом он произнес следующую фразу: «Хотя вчера я выражал свое мнение против меры, ныне решенной Вашим Величеством, но теперь, узнав, что выбор председателя выпадает на такое лицо, как гр. Аорис-Меликов, — я вполне сочувствую такому решению»... и т. д. Гр. Аорис-Меликов понял свою новую роль не в значении только председателя следственной комиссии, а в смысле диктатора, которому как бы подчиняются все власти, все министры. Оказывается, что в таком именно смысле проповедовали «Московские ведомости» несколько дней тому назад; а известно, что «Московские ведомости» имеют влияние в Аничковском дворце и что многие из передовых статей московской газеты доставляются Победоносцевым — нимфой Эгерией Аничковского дворца. Вот и ключ загадки. Аорис-Меликов, как человек умный и гибкий, знающий, в каком смысле и с кем говорить, выражался с негодованием о разных крутых, драконовских мерах, которые уже навязывают ему с разных сторон. Думаю, что он и в самом деле не будет прибегать к подобным мерам, обличающим только тех, которые испугались и потеряли голову. Но достигнет ли он того, чего от него ожидают, — не знаю».
15 февраля,, Пятница
«В городе много толков о назначении гр. Лорис-Меликова; ожидают от него чего-то необыкновенного; читают красноречивое воззвание его к обывателям столицы. Но вместе с тем являются всякого рода вопросы, которых пока решить никто не может: из кого будет состоять новая Верховная Распорядительная Комиссия? Чем она будет распоряжаться? Какое соотношение ее с III отделением? и проч. и проч. Прежние толки и легенды об ожидаемых бедствиях все-таки не прекращаются, есть малодушные, уезжающие из Петербурга».
20-го февраля. Среда
«Опять новое злодеяние подпольных деятелей: какой-то Млодец-кий, еврей по рождению, мещанин г. Слуцка, бросился на гр. Лорис-Меликова и выстрелил ему в упор в ту минуту, когда он выходил из кареты у своего подъезда...2 К счастью, пуля не задела графа, а только пробила шинель и вырвала клочок мундира на спине. Злодей пробовал убежать, но тут же был схвачен. Узнав об этом происшествии во время заседания Военного совета, немедленно по окончании его поехал я к гр. Аорис-Меликову и нашел его дом полным посетителей, приезжавших осведомиться о его здоровье и показать свое сочувствие. При мне приезжали наследник цесаревич, почти все великие князья, министры, даже дамы, Лорис-Меликов был спокоен и должен был каждому поочередно рассказывать случившееся».
21 февраля. Четверг
«Сегодня же военный суд уже приговорил преступника к смертной казни, которая и будет приведена в исполнение завтра, на Семеновском плацу. Любопытно знать, какое впечатление произведет такая спешная расправа: наведет ли она страх на злодейскую шайку или еще более озлобит ее. Гр. Лорис держит себя превосходно: сохраняет полное спокойствие и присутствие духа, вовсе не озлоблен и не испуган. Он говорил мне, что по разным признакам и сведениям, надобно полагать, что настоящее время избрано революционерами для осуществления решительных их злоумышлений и что надобно ожидать новых покушений самого резкого характера».