№ 85
«РУССКИЕ ВЕДОМОСТИ» О ПОСЛЕДНИХ ДНЯХ ЛОРИС-МЕЛИКОВА
Между высокопоставленными лицами, посещавшими графа, следует прежде всего отметить Великого князя Михаила Николаевича, приезжавшего очень часто из Канн навещать больного. Беседы с Великим князем о Кавказе, о недавних битвах, в которых они участвовали, всегда оживляли графа и доставляли ему большое удовольствие, но Михаил Тариелович не предавался [иллюзиям] и знал, что в случае новой войны России нельзя будет более рассчитывать на него. За несколько дней до своей смерти граф велел телеграфировать в Неаполь дочери Софье Михайловне Новиковой и сыновьям в Россию, чтобы они поскорее приехали в Ниццу. 24 декабря утром Михаил Тариелович заявил графине, что сегодня будет последний визит доктора. Когда испугавшаяся этих роковых слов графиня стала успокаивать больного, он опять повторил, что чувствует, что умрет в тот же день, и ркасно сожалел, что не может еще раз обнять свою старушку мать, проживающую так далеко в Тифлисе.
Весь этот день граф провел очень тихо, без особенных страданий, так что окружавшая его семья утешала себя, что смерть еще не так близка, как предполагал граф. Около 9 часов вечера Михаил Тариелович обнял каждого из окружавших его членов семьи и закрыл глаза, заснул вечным сном. Графиня тотчас телеграфировала о постигшем ее несчастий Государю Императору и получила от Его Императорского Величества и от Великого князя Михаила Николаевича ответные телеграммы с выражением соболезнования и живейшего сочувствия.
На другой день, на первой панихиде, отслркенной в комнате покойного графа, присутствовала Великая княгиня Ольга Федоровна1. Как только французский военный министр г. Фрейсине2 узнал о смерти графа, он телеграфировал генералу Гарнье де Таре, командующему войсками, расположенными в Ницце и Виллафранке, чтобы русскому генералу на похоронах отдана была такая же честь, как французскому дивизионному генералу. Нечего и говорить, что эта мера была принята только потому, что граф Лорис-Меликов был русский генерал; никогда ничего подобного не делалось ни для немецких, ни даже для итальянских офицеров.
О похоронах гр. М.Т. Лорис-Меликова корреспондент «Нов. времени» передает:
В 91/2 часов, в четверг, 15 декабря, половина всего гарнизона Ниццы и Виллафранки стянулись к вилле Коринальди, занимая улицы Макарони и Галеви, Английское гуляние и весь сквер, образованный из сада виллы. Участвовали: 159-й пехотный полк, 7-й батальон пехотных стрелков и 23-й батальон пехотных егерей. Горная батарея 38-го артиллерийского полка стояла перед фасадом виллы. Несколько тысяч любопытных окружали ее, располагаясь вдоль всего прибрежья. В 10 часов приехали Его Высочество герцог Георгий Максимилианович Лейхтенбергский3, губернатор Ниццы, седовласый и статный генерал де Коатпон, мэр города граф де Малосена, префект г. Арсен Анри (Агзепе Непгу), прокурор республики виконт дю Муарон, генеральный секретарь префектуры Брю д’Ескиль, австрийский генеральный консул граф Туровский де Везель, русский консул Батурин и полный состав офицеров здешнего гарнизона вошли в комнату, где лежало тело. После литии гроб закрыли и понесли на колесницу, запряженную четверкою лошадей.
Началось шествие при залпах из пушек (по 11 выстрелов за раз) со старого СЬа1еаи, на горе, возвышающейся над городом. Впереди шла музыка егерского полка, потом командующий всеми войсками ген. Гар-нье де Таре; батальон 7-го егерского полка, за которым шли трубачи, бригада конных жандармов, сабли наголо, траурная колесница, исчезавшая под громадными венками; кисти держали генералы Гакман и Коатпон, префект и мэр в парадных костюмах. За колесницею вели походного коня ген. Коаптона, покрытого крепом; на чепраке вышит был французский герб; когда проходила колесница, знамя 159-го полка, завешанное крепом, медленно опустилось до земли, и все строевые офицеры отдали салют саблями. За гробом шли гр. Тариель Михайлович, графиня Мария Михайловна, ген. Новиков и Забалов, русский консул и огромная толпа русских и иностранцев; убитая горем графиня Нина Ивановна следовала в карете с С.М. Новиковой; часть войск шла по бокам, остальная — за кортежем, и длинный ряд карет замыкал шествие. Когда процессия завернула на Английское гуляние, раздались вдруг звуки русского гимна. Русские сняли шляпы с недоумением; оказалось, что французы, не знакомые с нашими обычаями, сами устроили этот вид чествования, как самую высшую почесть покойному и вместе с тем как знак дружбы, соединяющей их с русскими. Несмотря на огромное расстояние от кладбища, на страшную грязь и горячие лучи солнца, почти все дошли пешком до красивой местности, где возвышается часовня. Туда внесен был гроб при громе пушечных выстрелов; на темном деревянном гробе положили ножны от сабли, белую шапку, а кругом лежали венки и букеты. Кончилась панихида, снова раздался гром пушек, и все медленно разошлись. Когда вдова покойного показалась у ворот кладбища, музыка снова заиграла русский гимн, потом заменившийся французским национальным гимном при проходе генералитета. Через несколько недель, когда здоровье дочерей покойного графа несколько поправится, а вдова его наберется сил, вся семья отправится в Тифлис, где совершится предание тела земле.
Русские ведомости. 1888. 31 декабря.
1 Ольга Федоровна (1838—1891) — великая княгиня, принцесса Баденская, жена великого князя Михаила Николаевича.
2 Фрейсине, Шарль Луи, род. в 1828 г. В 1876 г. — республиканец, сенатор. В 1879 — 1880, 1882, 1886 гг. — министр-президент, в 1885 — 1893 гг. — военный министр и одновременно (1890—1893 гг.) — министр-президент, в 1898 г. — военный министр; с 1900 г. — сенатор.
3 Романовский, герцог Лейхтенбергский (1852—1912).
№ 86
ВЫСОЧАЙШИЕ ТЕЛЕГРАММЫ
Вторник, 10 января 1889 г.
Вдова генерал-адъютанта графа М.Т. Лорис-Меликова удостоилась получить, по случаю кончины ее супруга, нижеследующие телеграммы, на французском языке, от Их Императорских Величеств и Их Императорских Высочеств:
От Их Императорских Величеств:
«Гатчина. Императрица и я принимаем глубокое участие в вашем горе. Да укрепит вас Господь в вашем тяжком испытании. Александру.
От ее императорского высочества великой княгини Ольги Федоровны:
«Канны. Сердечно соболезную вам, принимаю живейшее участие в вашем горе, разделяемом мною от души. Да поддержит вас Господь. Ольга».
От его императорского высочества великого князя Михаила Николаевича:
«С.-Петербург. Глубоко опечален. Да укрепит вас Бог в вашем горе. Никогда не забуду заслуг вашего дорогого покойника. Михаил».
От его императорского высочества великого князя Николая Михайловича1 :
«С.-Петербург. Глубоко опечален. Смерть вашего уважаемого супруга — невознаградимая утрата. Да поддержит вас Господь в вашей скорби. Николай».
От высочеств принцессы Евгении Максимилиановны и принца Александра Петровича Ольденбургских2:
«С-Петербург. Принимаем искренно-сердечное участие в постигшей вас утрате. Всегда будем с признательностью вспоминать о дррк-бе, которую он нам всегда оказывал. Да укрепит вас Господь в этом жестком испытании. Евгения, Александр Ольденбургские».
Телеграмма, полученная старшим сыном покойного графа, поручиком графом Т.М. Лорис-Меликовым, от его императорского высочества великого князя Сергея Александровича3:
«С.-Петербург. Принимая живейшее участие в вашем великом горе и глубоко опечаленный кончиною вашего отца, от всего сердца шлю вам мои соболезнования и мои пожелания. Да поддержит вас Всевышний в эти глубокоскорбные минуты. Сергей».