Михаил протянул к автомату ЧУЖУЮ руку.
Рука была не его.
Михаил заворожено поднес ее к глазам.
Рука была не его.
Загорелая до коричневости кожа, короткие ногти с тонкой каемкой грязи, несколько старых белых шрамов…
Рука. Была. Не. Его.
Мозг выглянул на секунду, оценил обстановку, охнул «Мне дурно…» и отключился обратно. Однако успел дать сигнал: «Если рука не твоя — то и тело может быть не твое».
Взгляд Михаила побежал по… Не по нему.
Тело на самом деле было не его.
Больше того, оно, это самое тело, было одето в точно такую же оливковую форму, как и на мертвецах, разве что без кровавых дыр. Нагрудные карманы, мачете на боку, большие карманы на боках, судя по ощущениям — с прокладкой из жесткой кожи, штаны, высокие ботинки…
И автомат. С дымящимся стволом. С ды…
Автомат??
Сделанный не из металла, а из какого-то черного твердого материала — похожего на стекло, но не стекло же! — напоминающий немецкий MP-40 времен Великой Отечественной, автомат был ОЧЕНЬ странным. Магазин, широкий, гораздо шире, чем у МР-40 — полупрозрачный, наполовину заполненный крупными шариками со стальным блеском. Самым странным был ствол.
Представьте, что на ствол надели семь толстых металлических колец, похожих цветом и формой на постоянные магниты. Закрепили их с небольшими промежутками, шириной в палец… Представили? А теперь уберите ствол, а кольца оставьте в прежнем положении.
Михаил тщательно и внимательно, чувствуя, что сходит с ума, осмотрел семь магнитных колец, висящих в воздухе и изображающих ствол автомата. Потыкал одно из них пальцем, кольцо не шелохнулось, провел мизинцем между кольцами, тот свободно прошел.
Из промежутков струился синеватый дымок, неуловимо пахнущий раскаленным металлом.
И, как довершение странностей — наплечный ремень. Самый обычный, широкий, из потертого зеленоватого брезента.
— Уа-ха-ха-ха!!! — зловеще рассмеялась с дерева толстая красная птица с ярко желтым перьевым воротником.
Чавк-чавк, чавк-чавк, чавк-чавк…
Михаил шагал по джунглям. Не зная куда, просто вперед. Правая рука автоматически взлетала вверх, срубая перегораживающие путь лианы или ветки деревьев, в левой был зажат автомат.
Автомат, который несмотря на свою кажущуюся игрушечность и полнейшую странность, был настоящим оружием. Михаил, еще перед уходом с поляны покойников, не зная зачем, навел автомат на толстый ствол ближайшего дерева и нажал на спуск. Короткая очередь толкнула ствол вверх, раздался громкий треск, не похожий ни на выстрелы ни даже на взрывы петард. Как будто кто-то быстро-быстро сломал несколько толстых палок. От дерева отлетели щепки, брызнул сок — на зеленой коре появилось желтое выщербленное пятно, в центре которого поблескивала полированным бочком застрявшая пуля-шарик.
Автомат был оружием. И именно из этого странного, невозможного оружия, были убиты десять человек.
Убиты… им? Михаилом?
Но ведь они были расстреляны за несколько секунд до того, как он оказался здесь…
«Интересно, ЗДЕСЬ — это ГДЕ?» — вспомнился мультфильм «Мадагаскар».
Итак, он, Михаил, непонятным образом оказался в непонятном «Здесь», причем непонятно как превращенный в непонятного человека.
Все непонятно.
Окружающие джунгли напоминали Михаилу южноамериканскую сельву, впрочем с тем же успехом могли оказаться африканскими, индокитайскими или марсианскими: в биологии он силен не был, поэтому точно сказать в какой точке земли находится — и на Земле ли он вообще — Михаил не мог.
Против того, что он оказался в некой точке Земли был автомат. Михаил не только был уверен, что ничего подобного на Земле не водится: он даже не мог понять, как эта штуковина работает.
К тому же нечто странное творилось с ним самим: жара и бешеная влажность отчаянно донимали, но, стоило отвлечься мыслями, как появлялось ощущение привычности происходящего. Как будто он всю жизнь бродил по неведомым джунглям с автоматом, отбиваясь от мошкары и прорубая себе дорогу мачете.
Самое же главное: он как будто точно знал, куда идет.
Тропинка — Михаил наконец-то понял, что движется по ранее вырубленной кем-то тропе — вильнула и вывела его к реке.
Узкая речушка с мутноватой зелено-желтой водой не вызывала желания ни выпить из нее хотя бы глоток, ни искупаться. Тем не менее, как-то через нее надо перебираться.
Михаил присел на обросшее толстым зеленым мхом бревно и огляделся. Берега плотно заросли напоминающими узловатые плакучие ивы деревьями, чьи макушки почти смыкались вверху, так, что река, казалось, текла в зеленом коридоре со сводчатым потолком.