Внутри деревянного куба неугомонный Щербицкий уже размещал, лично, никому не доверяя, круглую медную пластину. В той точке, в которой через шестьдесят лет окажется неизвестный человек с колоссальной памятью.
Майор взглянул на часы.
— Готовность!
— Готово! — отозвался Щербицкий. Может где-то глубоко внутри он и нервничал, предчувствуя встречу с потомком, человеком, возможно, уже живущем при коммунизме, но внешне нервозность проявлялась только в непрестанном пританцовывании, как будто ученый приплясывал под неслышимую музыку.
— Питание?
— Подключено!
— Проводка?
— Проверено!
— Баллон?
— Присоединен.
Время… Скоро планета вздрогнет, колыхнутся временные потоки и в течение нескольких минут станет возможно перемещение в прошлое из будущего…
Майор, неотрывно глядя на часы, поднял руку…
Щербицкий, нервно оскалившись, взялся за рукоять рубильника…
— Вик, бери шашлык! — выкрикнула Маша и засмеялась невольной рифме, — Вик! Бери шашлык!
Усмехнувшись, Виктор встал и шагнул к мангалу…
Часовая и минутная стрелки заняли нужное положение.
— Время!
Щербицкий дернул за рукоять.
Юля закричала. Виктор, заслонивший было своею широкой спиной мангал, вдруг сложился, СКОМКАЛСЯ, и упал на тусклые угли.
Не он, только его пустая одежда.
Что за…?!
На мгновенье Виктору показалось, что он ослеп. Он по инерции сделал несколько шагов и уткнулся рукой в дощатую стену. Забор? Где он?
Судя по звукам, он находился в маленьком закрытом помещении. Причем, похоже, голый… Ну да, голый. И это при том, что секунду назад он был одетый и на поляне.
Инопланетяне? Не то, чтобы Виктор в них не верил. Но инопланетный корабль из досок?
— Баллон! — послышалось из-за стенки. По-русски.
Раздалось шипение, Виктор почувствовали резкий запах лекарств.
«Усыпляют», подумал он и упал.
Виктор открыл глаза. В голове еще плавал туман от снотворного газа, которым его усыпили…
Где?
Кто?
— Добрый день, товарищ.
Виктор дернулся и понял, что привязан широкими лентами к койке. Обычной больничной койке. В больничной палате с белыми — хорошо еще, не мягкими — стенами.
У койки на стуле сидел человек. В старомодной военной форме, с погонами майора. Ярко-синий верх фуражки, красный околыш, черный козырек. В центре — большая красная эмалевая звезда с серпом и молотом.
— Вы кто?
— Дмитрий Аркадьевич Кондратьев, майор МГБ СССР.
— Какое еще МГБ?! Что за бред!
«МГБ? Розыгрыш? Или я и вправду в прошлом?»
«Удивлен названием? У них нет госбезопасности? Или называется по-другому?»
— Позвольте, — майор проигнорировал возмущение Виктора, — узнать ваше имя. Нужно же нам как-то общаться.
— Кто вы такой? Зачем вы меня похитили?
«МГБ? 1946–1953 года? Сталин? Сталин…»
Глаза Виктора сверкнули.
«А удивления в голосе нет… Возмущение, злость, но не удивление… Похоже, коммунизм там еще не построили…»
— Так как мне вас называть?
— Меркулов Виктор Альбертович.
«Меркулов? Вот смешно будет…»
— Товарищ Меркулов, позвольте уточнить год вашего рождения.
— Восемьдесят седьмой.
— Товарищ Меркулов, вы сейчас находитесь в одна тысяча девятьсот сорок девятом году. То есть вы перенеслись на шестьдесят лет назад в прошлое. Произошло это в результате нашего эксперимента. Сейчас я вас покину, вы обдумайте свое положение, а потом поговорим.
Майор встал и направился к двери.
— Постойте, майор, — окликнул его человек с кровати, — Я понимаю, что вам нужны сведения о будущем. Так?
«Быстро соображает. Очень быстро реагирует на изменение обстановки».
— Совершенно верно.
— Я согласен.
— Останови.
Черный автомобиль свернул к тротуару на одной тихой улочке и притормозил.
Лаврентий Павлович Берия тяжело вздохнул. Посмотрел на толстую пачку листов бумаги с машинописным текстом. Даты в тексте немного пугали.
1953 год, 1956-ой… 1979-ый, 1985-ый… 1991-ый, 1993-ий… 2000 год.
Будущее, казавшееся отдаленным, как царствие небесное, внезапно оказалось совсем рядом. Буквально упало на голову, в облике молодого парня, в форме МГБ без знаков различия.
Виктор Меркулов.
Берия вскинул один из листков наугад и прочитал вслух: